-- Он не поёт, потому что один, - говорила Света.
- И пусть, - говорил Вовка.
Кенар действительно не пел, зато как хорошо было распахивать перед ним дверцу клетки - пусть летает по комнате! И лишь Вовке разрешал Чик этот трюк: садился на протянутый ему палец как на жёрдочку, не пугался, если тот брал его в пригоршню. Светке обидно было, но виду она не показывала, только улыбалась снисходительно.
- Он не поёт, потому что один, - говорила Света. – Чику нужна Пика.
И дождалась: в один из свободных дней мама отправилась с ней и Вовкой на Птичку. Продавцы птиц держались стайкой, в стороне от собак и кошек. Вовке глянулась белая канарейка с чёрным росчерком на грудке, - будто кто-то начал писать слово, да передумал и перечеркнул, чтобы никто не прочитал.
- Помарка, - заметил дяденька, который, судя по всему, понимал в птицах куда больше, чем они.
- Помарка? - удивилась мама. - Это её имя?
- Помарка - недостаток, то есть брак, - охотно объяснил дяденька. - Такую канарейку держать - только породу портить.
- Почему, - вступился за «помарку» продавец. - Если вам нужен друг дома, берите как раз эту. Недорого.
- Мам… - у Вовки даже дыхание перехватило, - давай её купим. Я всё-всё для неё буду делать… всё-всё… и клетку чистить, и кормить…
Всё в этой птице для него сошлось, даже имя. Помарка, помарки - за них его в школе и ругать перестали, просто лепя тройки.
- Чику не понравится белая, - сказала Света. - Он же оранжевый. Вот такой. - И показала маме на продавца красных роллеров.
Всю обратную дорогу Вовка молчал, так велико было его разочарование. В том, что эта Пика не понравится Чику, он ни капельки не сомневался. Однако тут Вовка ошибся.
Рассказать кому - не поверят. Чик, глянув через плечо на Пику, оторвал лапки от металлических прутьев клетки и упал на спину. Правда - лишился чувств. Минуту или две лежал он, прикрыв глаза…
Всё же волновались они напрасно, Чик отряхнулся, взлетел на жёрдочку. И пусть со временем оказалось, что Пика вздорная и глупая, пусть Пика пищала противным голосом своё неизменное «пи-пи-пи», Чик любовно чистил ей пёрышки… А когда Света рассаживала птиц, ставя одну клетку на другую, Чик, не видя подруги, принимался петь. Только ради Пики. Пел он с закрытым клювом, сильно надувая горло.
Светка принесла домой диск с голосами кенаров - мастеров, виртуозов, солистов, - чтобы самоучка Чик перенял у них какие-то коленца. Светка накидывала на клетку Чика одеяло, чтобы Чик в темноте молчал и слушал. Светка стучала по клетке, если Чик срывался на хриплые рычки, треск или выкрики… А Вовка страдал. Однажды он сунул поющему Чику палец сквозь прутья клетки - и тот больно клюнул его, как лазутчика, что проник на его территорию. И даже прежнее имя кенара произносить стали по-другому: не Чик, а Чика, - как бы привязав накрепко к подруге.
Чик… В друзьях Вовка больше его не числил, вспоминая об отвергнутой белой канарейке. Помарка… Не грустит она? Хорошие ли ей достались хозяева?.. Однако Чика выпускать из клетки он не забывал. Пусть летает по комнате! Только в эти моменты Чик казался ему прежним Чиком.
Наступил конец октября, тот самый день, когда деревья уже облетели, а солнце греет как будто по-летнему. На душе у Вовки было празднично. Уроки кончились, а до прихода Светки оставался час - час вольной жизни, без понуканий и споров о том, обязательно ли мыть за собой посуду. Не снимая куртки, подошёл он к клетке, отворил дверцу… Чик сделал один круг по комнате, другой - и вылетел в открытую форточку. Вовка замахал руками и бросился к окну.
Чика он увидел не сразу, а только задрав вверх голову - такой высокой была ель, что росла перед окном. На самой её верхушке Вовка увидел оранжевое пятнышко. В том, что это был Чик, сомневаться не приходилось.
Как Вовка перемахнул через два лестничных пролёта и выбежал во двор, он и сам не заметил. Однако дверь запереть не забыл - тем самым ключом, что мама повесила ему на шею…
Время шло. Чик всё так же сидел на верхушке дерева, а Вовка стоял под ним и плакал. Чик, как упущенный воздушный шарик, покидал его навсегда. И самое ужасное, что безрассудный Чик и представления не имел об опасностях того мира, в котором оказался… Чика не знал, что за птицами в этом мире охотятся вороны и бездомные кошки, и что ночью там случаются заморозки, и что никто не угостит его зерном и льняными семечками…
- Ты чего? - Светка трясла брата за плечи.
- Чи-ик… - Вовка всхлипнул и пальцем показал сестре на кенара. Светка постояла секунду или две и припустила по дорожке, ведущей к подъезду.
- Ты куда? - поразился Вовка.
- За Пикой! - крикнула на бегу Светка.
Вернулась она на удивление быстро. Встала, держа клетку с Пикой на вытянутых руках, под ель.
- Чика! Чика! - наперебой звали они с Вовкой. Чик не двигался с места.
Прошло и пять минут, и десять… Надежды на Пику не оправдывались - Чик её просто не видел. А потревоженная Пика молчала и лишь поворачивала голову - то вправо, то влево.
- Пой! - Вовка дёрнул Пику за хвост. Та, по своему обыкновению, запищала. «Пи-пи-пи…»
«Чк-чк-чк-чк…» - тут же раздался в ответ знакомый запев Чика. - «Чк-чк-чк-чк… Фьють! Фьють! Фьють!.. Тка-тка-тка!..»
Так хорошо Чик прежде не пел никогда. Голосисто, чисто, без единой помарки. Наверно, он распевал о том, как ему хорошо на воле, как радостно. И о наступающей весне, и о своей любви к ней - Пике…
Вокруг стали собираться люди. Задрав голову, они глядели на верхушку ели и отчего-то смеялись… Вовка снова дёрнул Пику за хвост. Чик вспорхнул с верхушки и опустился на ветку пониже… Посидел на ней - и снова, повинуясь пению Пики, чуть приблизился к земле…
Время текло медленно. Не спеша, Чик спускался всё ниже и ниже, словно вешая оранжевую гирлянду на ель, начав с верхушки. Наискосок влево ; наискосок вправо…
Как Вовка радовался сейчас, что у его сестры решительный характер. Она сказала - и люди, окружившие ель, отошли подальше, чтобы не смущать кенара. До нижней ветки рукой дотянуться было нельзя - высоко… Думая об этом, волновались все. Можно ли знать, как поведёт себя птица, когда веток в её распоряжении не останется?..
В решающий момент Вовка сделал шаг вперёд и протянул Чику указательный палец. Чик подумал-подумал и слетел на него, как на веточку. Дальше сдерживаться Вовка не мог. Схватив Чика обеими руками, он быстро сунул его в клетку с Пикой и перевёл дух.
Домой Вовка и Света возвращались, шагая в ногу, гордые и счастливые, как солдаты, что бок о бок сражались до последнего, - и победили. Выйдя из лифта, Света принялась шарить в карманах, не находя ключа.
- Ты его в двери забыла, - прошептал Вовка, не веря своим глазам. Чтобы аккуратная и правильная Светка ошиблась, допустила промашку… Ну и ну.
Удивилась и Света. Вытащила из замка ключ, посмотрела на Вовку.
«Вот так делать нельзя», - хотела сказать она, но передумала. И только рукой махнула.