И день седьмой
тихонько наступал,
И вспоминалось
так легко и просто,
Холодный дом, зима,
чулан, дрова в печи,
крахмал тугих
и белых простынь.
Рябины зябкой за окном
В опушке снега грозди,
Твои слова и ранний наш подъём,
скрип старых половиц,
босыми тёплыми ногами
и юркнуть снова
в немую теплоту под одеяло.
День зимний быстро проходил,
И вечерело,
а в доме так тепло,
и сварена картошка,
и огурец соленный
матово и зло
глядит из плошки.
И водка холодна,
и так тягуча,
что застывает
в рюмке из стекла,
и требует испить себя,
и съесть огурчик.
Вокруг темно и не души,
лишь есть один попутчик,
луна, деревья, искры снега,
дрова трещат и пламя лижет,
поленья превращаются в угли,
и осыпаются золою.
Я помню всё,
я до сих пор полна тобою,
и это будет вопреки
твоих, моих и чьих-то совесть.
Так не оправданно жалки
слова, слетевшие с руки,
иди ко мне, я успокоюсь.