3
We have fears of death, of ordeal post mortem.
We can point exactly what thought exerts them:
Void's far worse than Hell, Hell's less likely though.
Whom to beg: “Don't do it!” we do not know.
Our lives, like these lines, at the stop arrive.
Into son's, of nine, into daughter's, five,
bedroom sleep we won't come as sweet dreams and horrors.
We cast shadows longer than night before us.
It is not the bell upon us is calling!
We don't bear light into dusk befalling.
We get papers burned, we take colors down.
Let us wet our lips, before we drown.
Why'd it happen? Discarding untruthful answers
own character citing or circumstances,
did we really elsewise have to end it?
We have paid for all as we intended.
3
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать: "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.