Голодный я, но часто не с того,
что иногда не досыта питался.
Опустошеньем чрева моего
финал трудов, напрасных, отозвался.
А как еще назвать рутину ту,
в которой жил, надеялся и верил;
и чтоб обречь заветную мечту,
километраж бессмысленный отмерил.
Пол жизни всей отдавши в никуда
являюсь впредь расходной единицей:
А что иначе думать мне когда
не суждено обещанному сбыться?
Теперь кругом дорога молодым,
быть может то задумано и верно,
но нам как быть, уже почти седым,
жилось которым часто очень скверно?
Мы пережили множество эпох,
свершились что за два десятилетья,
глотая горечь слёз и жалких крох
в упадке сил двадцатого столетья.
Мораль моя расшатана столбом,
на коем я распят и уничтожен.
Сей мир мне стал мгновенно не знаком,
и мой удел заведомо низложен.
В душе с того с годами опустел,
и ничему не верю уже боле.
Настал, похоже, жизненный предел,
когда иссох нутром от этой доли.
11.10.2010.