Ла-Манш, Бискай. Под килем баллов семь,
Сухарики глотаем, бледный лик.
Не держит палуба тебя совсем –
К такому сухопутчик не привык…
Стихия моря. Атлантика штормит,
Треск переборок в трюмах от волны,
Перед нами в зале комполка сидит
И требует полнейшей тишины
Вскрыл Пакет спокойно, без истерики
Прочел нам, что по плану «Анадырь»
Защитим мы Кубу от Америки,
А судна капитан – наш поводырь.
И возгордились все, серьезны лица:
Теперь для Кубы мы и щит и меч.
Нам, молодым, доверила столица
Могучего агрессора пресечь!
Тысяч за сорок наше войско было,
Плюс танки, ракеты, самолеты…
Всё скрытно так к Америке подплыло
В готовности и к бою, и ко взлету.
Не ныли, не боялись, не роптали,
Готовы были ринуться на бой,
И с той войны с победою мечтали
Вернуться невредимыми домой.
***
Но Микоян, приехав к нам, признался,
Что при любом раскладе сей войны
Никто из нас в живых бы не остался,
И все б ушли в мир вечной тишины.
До атаки «силами вторжения»
Армада самолетов шла б на нас.
Бомбить хотели на уничтожение –
Огонь полков зенитных бы не спас…
Америка не нас – ракет боялась.
Весь мир боялся третьей мировой.
А потому и Куба жить осталась,
И мы вернулись почти все домой.
А дома нас тихонько растолкали
По гарнизонам, воинским частям.
Вручили грамоты, но льгот не дали –
Так было выгодно тогда властям.
Все признают, что на войну послали,
Все знают, что могли мы умереть.
Но живы мы… И власти пожелали
На статус философски посмотреть.
А мы горды, что в трудную годину
Кубинским братьям помогать могли.
Америки военную машину
Остановили. Мир уберегли!