Он приносил на лапах снег,
Любил тепло и к людям жался,
Но время кончило свой бег,
И вот без жизни он остался.
Он в жизни был - не защищён,
Обижен братьями своими.
Случалось — тоже был влюблен-
Плоды вкушалися другими.
Ну, а мозги,как у собак -
«Служил» подъезду на потеху,
И избегал собратьев драк,
Но ему было не до смеха.
Его хозяйка — умерла,
А он - до мозга был домашний,
Стал дворовым — плохи дела,
Любимый жизнью, той вчерашней.
Никто его к себе не брал,
А он — сильнее к людям жался,
А кто-то — просто прогонял,
Он — и без этого пугался.
Прозвали Шуриком его,
Он серым был на тонких ножках,
Его гоняли одного,
Он и мечтать не мог о кошках.
А обижали — он кричал,
Почти совсем, как человек,
Он криком «А-а-а...»нам душу рвал,
Но замолчал теперь навек.
Он — километры пробегал
За теми, кто ему был дорог,
И кто-то лоб ему содрал,
В душе страданий вызвав ворох.
А ласка была всех милей,
Дороже,чем кусок колбаски,
Он в лифт всегда спешил быстрей,
Чтобы дождаться от всех ласки.
С людьми гонял на этажи,
И у дверей всегда дежурил.
Не умный ли был кот,скажи,
Заговоришь — глаза он жмурил.
Приветливо мурчал всегда,
Соседей долго провожал,
Но приключилася беда –
Его какой-то пёс порвал.
Теперь в душе опустошенье,
Страдают все - наперебой,
На всех жильцов нашло затменье -
Не взял никто его домой.
Все только котика жалели,
В квартирах заимев котов,
Понять лишь только,не сумели -
Удел домашнего – таков!