Колокольчик на шее, примотан к петле
Ненамыленной, слабо, несложно
Чьей-то ленной рукой, звон все ближе ко мне
Поворот головы невозможен.
Они встали в шеренгу, в затылок глядят:
Перламутровый, черный и белый.
Они целятся долго, точнее хотят,
Но их руки трясутся несмело.
Перламутровый болен, он слаб и устал,
Утомлен исканием истин,
В зеркалах сам себя узнавать перестал,
Доверяя все струнам и кистям.
Черный поодаль молча стоит и глядит,
Пряча лик свой за легочным смогом.
Вечно ждет и готов за собой уводить,
Только сам не знает дороги.
Белый рядом, и он же так горько далек,
Чистый лист, белый фон, шарик ватный.
Он все шел по пятам и в подарок извлек
Сердце мне, но, подумав,
засунул обратно.
Колокольчик умолк. Кто зажал язычок?
Перламутровый? Черный? Иль белый?
Палец жмет на курок, раздается щелчок,
И я падаю вверх неумело.
Три монеты просверленных (целые – грех)
Я оставлю памяти ради
В благодарность за жемчуг, за сажу и снег
Всей моей расстрельной команде.