Ведь никто до сих пор не придумал критерии –
Что суть зло – что добро. Что светло – что темно.
И всё то, во что мы безоглядно поверили
Для кого-то лишь просто тупое говно.
Я смотрю на смешную девчонку в автобусе,
Там ранетки в ушах, там гламур и попса,
И, конечно, она не способна на глобусе
Отыскать даже Лондон за четверть часа.
И она вся в мечтах, вся в духах померанцевых,
Вся уже в этом мире, где принцы и бал,
Из шуршащих страничек журнальчиков глянцевых
Она строит уверенно свой идеал.
И она не читала ни Райха, ни Юнга,
Даже в школе стихи не хотела учить!
Но уверена – будучи стройной и юной,
Всё, что хочется, можно за так получить.
Лишь бы только поймать ей за хвостик удачу!
«Кто-то ж принца словил, так и мне повезёт!»
Для того она ездит по клубам и дачам,
Унижается, плачет, и верит, и ждёт.
И не знает, что принц, чуть небритый, в кудряшках,
Терпко пахнущий похотью и коньяком,
Тот, которому лезла она под рубашку,
Может даже жениться и взять её в дом.
И возить в ресторан на роскошном седане,
И полгода дарить шубы, брюлики тож,
А однажды избить, обрюхатить по пьяни,
И прогнать, потому что-де «сын непохож».
И суды не помогут, ведь судьи не с нами,
А лишь с теми, кто сунет бабло по рукам.
И с ребёнком девчонка отправится к маме
В Тверь, В Тамбов, В Салехард, - чтоб состариться там.
Всё, автобус забит. Все толкаются спинами.
Нас с девчонкой прижали к окну. Ей смешно.
Мне так больно смотреть в её детски-невинные
Голубые глаза. Эй, тебе всё равно?
Так и дёрнула б, сучка, тебя за косички,
Чтобы встала на место твоя голова,
Чтоб ты больше не жалась с парнями по нычкам,
Не читала «гламур», не смотрела «дом-два»,
Да, ты явно хотела бы «жить на Манхеттене»,
Но мечта твоя может закончиться в том,
Что бухие скоты, вискарём подогретые,
Тебя «солнышком» пустят под общим столом.
Да ведь это неправда, что бабы все серые,
Все тупые блондинки, «глаза цвета рай»
Ведь никто до сих пор не придумал критерии…
Ты вольна выбирать. Ну смотри, выбирай.