* * *
В пять часов - ни души, ни бродячей собаки
в темноте тридцать первого декабря.
Ясно-зимний Гурзуф чуть звенит во мраке,
золотые глазища за так даря.
В каждой лавке кусок - кусает однако,
шкуру с позднего путника всласть дерут.
Лишь зрачок огня во вселенстве мрака -
и цветок на грудь, и значок за труд.
В зимнем воздухе угольный выдох дыма. -
Так полвека назад из белёной печи,
от забот твоих, милая, неопалимо
обещали румянцем цвести калачи.
Сквозь пространство - и запах приходит, и привкус,
полнотой возвращенья утрат щемит.
Ясно-зимний Гурзуф - самоцвет на вынос,
самопал, воссиявший от искры быт...