Бывает, конечно, гораздо чуднее. Не поверил, если бы сам свидетелем не был.
Я вот парня одного знаю. В общем-то, такой же, как и большинство других. Мать некоторое время одна его воспитывала. Видимо, какая-то связь потусторонняя между ними образовалась. А может, была, как и у других, только сильнее и заметнее.
Началось с того, что он на юрфак не поступил. Мать во всем этом двух женщин – сотрудниц какого-то отдела обвинила. Они, справедливости ради нужно сказать, действительно, чего-то там недосмотрели и документы ему подпортили. Не суть, главное, что их дети как раз на этот самый юрфак и поступили. Его мать некоторое время, мягко говоря, сердилась на этих женщин. Потом как-то забылось все. А через пару лет с разрывом в год-два женщины эти умерли. Своей, но скоропостижной смертью от каких-то болезней. Никто открыто не злорадствовал. Тем более что сам он об этом лет пять спустя узнал.
Один раз – случайность. Второй раз – совпадение. А третий уже закономерность. Не я придумал.
Дело в том, что у него была одна привычка: он делился самым сокровенным с матерью. Постоянно. А женщиной она была властной и впечатлительной, видимо.
Спустя некоторое время он устроился работать и его обвинили в том, чего он даже помыслить не мог. Несправедливо, в общем. «Обвинителей» было несколько, но среди них особенно старалась одна. Короче говоря, в основном благодаря ее усилиям с работы парень ушел. И с мамой, конечно, поделился. Через месяц эта женщина скоропостижно скончалась, а сын ее в психушку попал со странным для такого возраста диагнозом «шизофрения».
На следующей работе этот парень попал под сокращение. Никто никого ни в чем не обвинял. Все было законно. Но начальник его, надо вам сказать, хамом и невежей был невероятным. Такие редко встречаются. В его речи цензурными были только предлоги. Так вот, спустя буквально несколько дней после увольнения у его начальника, теперь уже бывшего, сын с балкона упал. С третьего этажа. А сыну было шесть лет. Сломал позвоночник и чудом остался жив. Несколько месяцев в корсете в больнице жил. А в это время в другой больнице после автокатастрофы сам бывший начальник жил. Говорили, могло быть хуже. Пришлось после выздоровления несколько раз храм посетить. Мать парня об его увольнении и характере его начальника, конечно, знала.
После увольнения предложения были. В какой-то момент сразу в пяти местах обещали работу. Мать парня нарадоваться не могла. Нужно было только подождать. Потом стало выясняться, что трое из тех, кто предложил ему работу, либо водили за нос парня, либо не смогли сдержать обещания в силу каких-нибудь объективных причин.
О скоропостижной смерти одного из них он услышал в телевизионных новостях. Скончавшийся был какой-то шишкой, чиновником в ранге министра. Парень, как говорит Веллер, сопоставил визуальный ряд с семантическим и чуть дара речи не лишился. Дело, конечно, было не в том, что он возможную работу потерял. Стало смущать, что уж как-то удивительно послушно попадают в неприятности те, кто доставлял ему неудобства. Думаю, тут не до злорадства и уж тем более не до мести. Он стал бояться даже думать плохо о ком-либо. Тяжелое это бремя оказалось: роковым молотом в руках судьбы выступать. Не Печорин, поди.
Второй из обещавших работу спустя месяц то ли инсульт, то ли инфаркт получил. А у третьего примерно в это же время бабушка умерла …
Он много чего еще, видимо, хотел и мог мне рассказать. Да не стал. То ли потому что проблем с работой нет, то ли матери стал меньше рассказывать про своих знакомых. Интересно, а про меня он своей матери уже рассказывал или еще нет? Почему-то хочется, чтобы про меня его мама ничего не знала. Я атеист, конечно, материалист, агностик и т.д. и т.п. Но лучше уж без этой абракадабры с физикой малых воздействий.
(09.2002)