Когда уйду в бессрочное изгнанье,
Что кину на Земле в воспоминаньях…
Что вызовет сей факт в природе,
Какие будут толки, пересуды,
Какие будут шевеления в народе,
Отварят мой скелет, в какой посуде.
Как жаль, что эта кухня – для порядка,
И искренним никто не будет без оглядки.
Быть может, крест мне тленный будут ставить,
Да только ничего теперь нельзя исправить.
И где тот срок, когда утрачен пыл,
И как семья, и был ли крепок тыл.
И вот теперь татарским словом «яма»,
Означен путь командующий: «Прямо!».
Вот фокус – в этот миг любой клянётся,
Что сеял он любовь, добро и тишь.
По факту – жил ведь как придётся,
Плюс горький вывод – всем не угодишь.
Останутся друзья? Не ведаю воочию.
Но недруги останутся, уж точно.
А вдруг ошибка всё – так зря стараться.
Но что-то путное должно же ведь остаться.
Наверняка, уйдут мои желанья
И прах достанется другим на пропитанье.
Пусть будет это редуцент во тьме живущий,
Истокам жизни новой хлеб дающий.
Останется всё – всё. Но без меня –
Всё: радость, горе, суета, беспечность.
Останется заря. И утро дня.
Останется весь мир, тревожный, вечный.
Земные холмики дождинками разгладит,
Очистят память человеческие хляби