Мне стыдно за слепоту этих душ,
За их веру в светлое «завтра»,
За неумение различать ложь и чушь,
За слабость признаться, что всё не понятно.
Мне больно за чужие ошибки,
И не нужно прощать молчаливость.
На чёрном времени белые нитки –
Швы за то, что не случилось.
Мне нельзя закрывать эти двери,
Что распахнуты ночью и днём,
И в которые мы не верим,
И которых мы никогда не найдём.
Мне нельзя говорить громко,
Но отголоски памяти лягут на дно.
Мне нельзя заново склеить осколки,
Мне нельзя, но мне всё разрешено.
Я открытая книга с вырванными страницами,
А вместе – жёлтая пресса с безликими лицами,
Нас невозможно узнать, нам не повезло,
Из всех критериев мира остались добро и зло.
И всё разбитое существование в нас,
Но мы больше привыкли к слову «Я»,
Я не отвечу за каждый наш шанс,
На верной дороге в поисках себя.
Можно только однажды проснуться,
Похмелье тысячелетий снять рукой,
И собрать воедино блюдце,
Что называлось «мы с тобой»
Мы должны жить,
Цепляться руками за края могилы.
Радоваться и ничего не просить,
Находить в себе последние силы.
Приходящее счастье изнутри.
Мы должны понять, что нас гложет,
Что потеряли, когда что то нашли.
Но я никому ничего не должен.
Какая радость? Блеск слёз!
Искры злости, зубастая ярость.
Этот мир оставил лишь один вопрос,
Но ответ потерян в нас и ничего не осталось!
Невыносимо смеётся что то внутри,
И можно радоваться, что сбился с пути
В чёрную бездну просмотренных глаз,
И я… я всё ещё здесь и сейчас!