Вялые мысли похмелья

    

Ничего в себе скотского
подитожить не смог…
Не читал бы, вот, Бродского –
то и жил бы как бог,
беззаботно и весело
мир сжимая в горсти.
Не взбивая из месива
ни «Прощай», ни «Прости»

Ничего разудалого
не вскрывает тесак,
лишь нутро цвета алого,
что известно и так…
Жизнь плетётся по трубочкам,
колыхает гортань.
Время сматывать удочки,
хоть кромешная рань.

Не ловец человеков я,
даже рыб не ловец.
Не ловец песен соловья
в трепыханьи сердец.
А ловец словоблудствия
в громыханьи беды…
Сам себе, как напутствие -
"Не споткнись у воды"

Оттолкнувшись рывком весла
в ожидании розг,
декадентского замысла
не чурается мозг.
Выгребает к течению,
как Харон в отпуску.
И, по общему мнению,
производит тоску,

точно фабрика ткацкая
шелестит полотном.
Вот привычка дурацкая -
править время вином!
Вкус побудки с похмелия -
жёлто-кислая твердь.
Нету сил на прощения,
на прощанья, на смерть,

на побеги, сплетения,
поцелуи в плечо...
Словно капли по темени –
словеса ни о чём.
Горький выдохнуть дыма клуб,
пробежаться легко
и коснуться губами губ...
...да она далеко...

...а на карте – молчание,
буро-серая хмарь.
Рассказать об отчаяньи
сможет лишь календарь.
В слове «было», покорности
куда больше вранья.
И слетает прах подлости,
словно плач воронья.

И не всё ли равно теперь
кому было больней,
кого больше терпела дверь,
и дышал кто ровней.
И не всё ли равно когда –
поседевший отец –
вороша снова те года
усмехнусь наконец…

Побредёт наваждение
по измятым листам,
как трубач «захождение»,
протрубит по флотам.
Аккуратно и грамотно
флаг опустится вниз.
И я снова смотрю в окно
на промокший карниз.

А зрачок спотыкается
о неряшливый снег.
Как зима сочетается
с этим словом:  «навек»!
Вариант мироздания –
реверсивность судьбы…
Не твори заклинания.
Преклонись без борьбы.

К нам, вообще, человечности
не пришить словно хвост,
потому что над вечностью
перебросили мост.
А потом, от беспечности,
подожгли на ура.
И теперь в этой вечности
вот такая дыра.

Нежность с болью статистами
целовались взасос,
Горячо и неистово
отрицали наркоз.
Расползался по швам мундир,
подходили к вратам…

Это был параллельный мир.
и мы умерли там.