Творенье прошлых лет суровых,
Благословенные места –
Алтун, гнездо семейства Львовых,
Природы русской красота…
Люблю я этот край привольный:
Камыш на топких берегах,
Синь неба в зеркалах озёрных
И разнотравье на лугах,
Дубовые аллеи парка,
Приют покоя, муз и лир,
Пруды и каменные арки,
Ансамбль в стиле Мон Плезир…
Здесь культ народный чтился свято,
Сказаний древних и примет,
Бывал и Пушкин здесь когда-то,
За вольность сосланный поэт.
Но мир однажды был нарушен,
Пришли другие времена,
Дворец помещика разрушен,
Усадьба опустошена.
Зарос крапивою фундамент,
Заглох под тиной старый пруд,
Но на руинах стен орнамент
И тихие аллеи ждут
С надеждой часа возрожденья.
И вот настали эти дни:
Здесь началось восстановленье
Давно забытой старины.
Нашлись талантливые люди
С любовью к делу и с умом,
И верим мы: здесь снова будет
Прекрасный замок над прудом,
И старый дуб расправит плечи,
Листвою новой зашумит,
И в доме вновь зажгутся свечи,
И фортепьяно зазвучит.
Так пусть романтика поможет
Нам в добром деле преуспеть,
Ведь русский без неё не может
Ни печь сложить, ни песню спеть.
***
Алтунский барин в своё время
Завёл в именье бесов племя
Русалок, Леших, Домовых,
Чертей и прочих Водяных.
Но мне-то что до этих басен?
Хоть я и грешный человек,
К нечистой силе не причастен.
Теперь, в наш просвещённый век,
Не верим мы ни в провиденья,
Ни в сны, ни в сказки, ни в чертей:
Хватает нам других идей.
Сейчас мы больше верим в "мани",
Чтоб пусто не было в кармане,
Что, кстати, обожал и Львов,
Заводчик прибыльных спиртов.
И всё ж Алтун мне полюбился,
Я с ним со временем сдружился:
Мне нравятся ряды аллей,
Вид окружающих полей,
Простор озёрный меж лесами,
Дубы за старыми прудами,
Камыш пологих берегов
И вид нескошенных лугов,
Руины – память давних дней –
И пух весенних тополей,
Солидность древних валунов,
Укрытых одеялом мхов,
Картины ясных летних зорь,
Морозный на стекле узор
И пряность девственных лесов
Под звуки птичьих голосов.
Алтун, меня с тобой судьба
Не зря, наверное, свела.
Я в жизни был не раз влюблён,
Но лишь тобою был пленён.
Немало мест я повидал,
Но вот таких красот не знал.
Не верил я и чудесам,
Пока не испытал их сам.
***
Я помню этот вечер чудный,
Июньский, тихий, полнолунный.
Я шёл знакомою тропой
С рыбалки, не спеша, домой.
Вот и последний поворот –
Тропинка вдоль пруда ведёт.
Напротив – в белом цвете сад,
Густой цветочный аромат
Благоухает надо мной,
И я уж без вина хмельной...
Над озером и над прудом
Туман под лунным серебром
Свеченьем радует меня –
Забывшись, размечтался я...
Смотрю – что это там лежит
В пруду заглохшем, близ ракит?
Я ближе, ближе… Что за вид!
Средь белых лилий… дева спит,
И лёгкий сумрак над водой
Хранит ночной её покой.
Не знал я девицы стройней,
К тому ж – одежды нет на ней!
А что же это? – вот вопрос!
На месте ножек... рыбий хвост
Сверкает нежной чешуёй
И серебрится под луной.
Не понимаю: кто ж она?
Русалка? Ведьма? Сатана?
Вот дева веки подняла,
Глазами томно повела
И вдруг, нарушив тишь пруда,
Сказала мне: «Иди сюда!…»
И чудный взор раскосых глаз
Меня заворожил тотчас,
И не могу я ни уйти,
Ни глаз от девы отвести:
Полуоткрытые уста,
Улыбка девственно чиста,
В ней зов, желанье и вопрос…
А сеть распущенных волос,
Слегка прикрывших наготу,
Не могут скрыть всю красоту
И прелесть бюста и ланит,
Всё в ней и манит, и пьянит…
Картиной этой поражённый
И видом девы опьянённый,
Стою я, нем и недвижим,
И разум шепчет мне: «Бежим!»
А бес противится в ответ:
«Ты кто, мужчина или нет?
Перед красавицей такой
Не смог бы устоять любой!
Она напрасно звать не станет…
Ужель амур стрелой не ранит
Мужского сердца твоего?
Иль нету у тебя его?»
Ещё мгновение, момент –
И я сдаюсь. Сомнений нет.
Что будет дальше – неизвестно,
Но я уже во власти женской
И этих сладострастных слов,
Они сильнее всех оков:
«Иди скорей ко мне сюда.
Здесь нет запретов, нет стыда,
Возьми меня в свои объятья…
У нас здесь нет другого счастья,
Чем быть любимым и любить,
А без любви не стоит жить…
Моя любовь к тебе чиста…
Мои холодные уста
Истосковались без тебя…
Люби меня… Твоя… Твоя…»
Скажите, братья и друзья,
Как мог сопротивляться я?
И я вошёл, себя не помня,
В потусторонний мир подводный
По плечи, с головой, и вот
Я полностью в пучине вод…
Улиток туча надо мной,
Вокруг пиявок скользких рой
И мелких тварей кутерьма,
А впереди – сплошная тьма.
Русалка вглубь меня ведёт.
И вот уж целый хоровод
Из юных дев с хвостами рыб
Танцуют, плачут все навзрыд,
Хохочут, кружатся, поют:
«Теперь твой дом – заглохший пруд!
Ты – Водяной! Теперь с тобой
Играть мы будем день-деньской,
Икринки с жемчугом метать,
А ты их будешь оживлять,
Плодить пиявок, мотылей,
Тритонов, раков, карасей…
А чтоб Русалку ублажить,
Ты вечно будешь в тине жить,
Улиток будешь разводить,
Детей Русалочки кормить.
Живи, желаний не тая,
Вся фауна теперь твоя!
Забудь презренный род людской,
Теперь ты наш, ты – Водяной!»
Вот так и родилась семья:
Русалочка, планктон и я.
***
Живу в пруду по сию пору.
Дела идут успешно в гору.
Люблю пиявок и лягушек,
Жучков, стрекоз и разных мушек.
Тружусь весь день, как заводной,
Ведь я один у них такой.
Со всею живностью я дружен,
Всем позарез зачем-то нужен.
Люблю с лягушкой погулять,
С Русалкой ночку скоротать.
Так и прошёл почти что год,
И в результате всех забот
Детей улиточный приплод
Разросся в целый огород.
Стараюсь я во всю, конечно,
Но не спешу: ведь жить мне вечно!
Живём с Русалкой душа в душу.
Вот только, правда, мне на сушу
Не позволяют выходить,
Мол, это может навредить
Потомству нашему большому,
Всему семейству прудовому.
Во мне ж она души не чает:
Как только вечер наступает,
Тотчас меня к себе зовёт
И в омут за руку ведёт.
Как сладко быть в её объятьях!
Я большего не знаю счастья.
И оживает всё тогда
Вокруг алтунского пруда:
Лягушек звонкий дружный хор
Ведёт душевный разговор,
Кричит на мельнице сова
Лишь ей понятные слова,
Поёт призывно соловей
Сонет избраннице своей...
...Но вот ушла за лес луна,
И воцарилась тишина
Над парком, садом и прудом,
Затих и наш с Русалкой дом.
***
Её люблю я, и она,
Конечно, тоже мне верна.
«Верна, да только до зари! –
Звенят под вечер комары:
Зачем Русалке хвост тогда?
Зачем летает и куда?
Она не хочет признаваться,
Что утром может ввысь подняться
И в дальний пруд перелететь!
Как это можешь ты терпеть?»
А вот послушайте, о чём
Поведал мне один тритон:
«Лишь только утро наступает,
Детей Русалка оставляет
С тобой. Ты должен здесь сидеть
И за детишками смотреть.
Сама же в небо вдруг взмывает,
Об этом все лягушки знают!».
И жаба как-то рассказала –
Она от Лешего слыхала –
Что в ранний час, как ночь пройдёт,
Пускается Русалка в лёт:
"Совсем рехнулась от любви!
Русалки ведь не воробьи!
Хвостом и машет, и вертит,
В Бугрово, к мельнику летит!"
Но я не верю жабе той.
Русалке верит Водяной!
Зачем Русалке мельник нужен?
И это при таком-то муже!
Водяной(поёт):
"Кроме вас на этом свете
Нет заботы у меня,
Я и ты, и наши дети,
Вместе мы – одна семья".
Русалка:
"Милый мой, твои заботы
О детишках умиляют,
Забавляют и порою
В дрожь меня бросают…"
Водяной:
"Ах, вы дети, мои дети,
Красатулечки,
Все похожи на папулю,
На мамулечку…"
Русалка:
"Без тебя мне, милый, грустно,
Без тебя скучаю,
По тебе страдаю,
Ночи коротаю…"
Домовой:
"Ах, вы дети, мои дети,
Полосатенькие,
Дети верные, примерные,
Мордастенькие…"
Русалка:
"Милый мой, твои улитки
Дороги тебе, я знаю,
Но тебя на всех улиток
Я не променяю…"
***
Всполошились вдруг лягушки,
Длинноногие подружки:
«Непорядок! Водяной
Спит с Русалкой лишь одной!
Это как же? Это что же?
Ну, на что это похоже?
Неприглядная картина…» –
Квакают лягушки в тине:
«Лишь за ней волочится!
Нам ведь тоже хочется!»
Вторит Леший им порой,
Потрясая бородой:
«Я ведь тоже мог бы так,
Хоть совсем и не рыбак,
И не тот уже напряг,
Но с Русалкой поиграл бы,
Или этак, или так!».
А пиявки-то, пиявки,
Извиваются, нахалки,
Им бы только присосаться,
С Водяным поцеловаться.
Но улитки тут как тут,
Так толпою и ползут,
Облепили Водяного,
Своего отца родного,
Целоваться не дают,
Честь отцову берегут.
Комары и мотыли
Удержаться не смогли,
Тоже стали возмущаться,
В стаи стали собираться.
Митингуют: «Водяной
Верен только лишь одной!
Ну, а как же остальные?
Мы ведь тоже водяные!»
А жучки и паучки
И усатые рачки
Вообще уж обнаглели,
Прямо на голову сели:
Мол, хоть ты и Водяной,
К жабам больше ни ногой!
Даже дождевой червяк
Понял: Что-то здесь не так.
Раньше пруд был, как-никак,
А теперь – сплошной бардак!
Водяной:
«На это скажу я вам так:
Не один я такой мастак!
Пусть и другие стараются,
Пусть без меня размножаются!
Я согласен, я рыбак,
Но чтоб это было так…
Невозможно, братцы, что б
Я один всю живность грёб...»
***
Год прошёл, настал другой –
Стал невесел Водяной.
Ходит-бродит сам не свой:
Мол, от жизни таковой
Хоть в болото головой.
Что же делать? Как тут быть?
Стал Русалку он просить:
«Отпусти меня, Русалка,
Иль тебе меня не жалко?
Я ж ещё во цвете лет,
А в пруду мне жизни нет.
Больше не могу терпеть.
Пропаду напрасно ведь!»
Но Русалка отвечала:
«Я ж не зря тебя венчала
И женила на себе,
И теперь ты дорог мне.
Не могу тебя никак
Отпустить вот просто так.
Кто здесь может так любить,
Чтобы дети могли быть?»
Утро новое настало,
А Русалка всё ворчала:
«Но при этом и притом,
Здесь ведь пруд, а не притон.
Я давненько замечала:
Что-то жаба толще стала...
Уж не ты ли к ней ходил
И, как Леший, наследил?»
Водяной от слов таких
Растерялся и притих.
Стал он даже заикаться…
Как же тут не испугаться?
А Русалка продолжала:
«Благо, поздно я узнала
И судить уж не берусь,
Потому и не сержусь.
Сердце у меня не камень,
В нём есть лёд, но есть и пламень»…
Покручинилась сначала,
Повздыхала, помолчала
И продумала всю ночь,
Как любимому помочь:
Он улиткам ведь отец!
И решила, наконец:
«Ладно уж, душа моя,
Отпускаю я тебя.
Но тогда, тебя любя,
Не останусь здесь и я!
Мы на суше будем жить,
Будем там детей растить.
Будешь ты в судьбе моей
Зваться просто: Алексей.
Я же буду не Русалка,
А жена твоя, Наталка.
Мы покинем пруд вдвоём,
В Гайках славно заживём!»
В это время над прудом
Вдруг раздался страшный гром,
В небе яркий свет возник,
Я проснулся в тот же миг:
Дождик землю окропил,
Новый день уж наступил,
В небе радуга висит,
Рядом девица стоит.
Без труда её узнал я:
То была… моя Наталья!
Значит, это был лишь сон?
Неспроста приснился он…
Сердце радостно стучит,
А Наталья говорит:
«Где всю ночь ты пропадал?
Ты же слово мне давал,
Что ни шагу никуда
Ты не ступишь без меня!
Уверял: люблю, грущу…
Я ж его всю ночь ищу!
Ты зачем здесь спать залёг?
Иль домой прийти не мог?
Уж детей кормить пора,
Ты ж гуляешь до утра!
Ну-ка быстро, марш домой!
И в Алтун мне ни ногой!…»
…За руку меня взяла
И до дому повела…
Вот и Гайки. Вот мой дом.
Вот и кофе с чесночком.
Но строга жена была,
Оправдаться не дала!
Что ж, пойду детей кормить,
Им ведь тоже надо жить.
Это ж надо так случиться,
Так скандально осрамиться…
…Да, Алтун, чудны твои
Ночи лунные и дни…
Домовой:
Я любитель женщин знойных,
Но болотный мир – не мой.
Был когда-то Водяной я,
А теперь вот – Домовой.
Наталья:
Милый мой, твои улитки
Не чирикают, не лают,
Мне на нервах не играют,
Не надоедают…
Домовой:
Ах, вы дети, мои дети,
Дети славные мои,
Дети славные, забавные,
Глазастенькие…
Дети чуткие и жуткие,
Рогатенькие…
Наталья:
Милый мой, твоих улиток
Хорошо в округе знают,
В местных ресторанах
В пищу потребляют…
Домовой:
Ах, вы дети, мои дети,
Дети модные мои,
Дети классные такие,
Привлекательные…
Дети вкусные, алтунские,
Питательные…
***
Иные думают: Русалки
Не могут вообще летать.
Возможно. Но моя Наталка
Уже в Финляндии опять.
Все Домовые понимают:
Русалок хлебом не корми,
Но дай летать. Они летают
На крыльях счастья и любви.
Я, как всегда, остался в Гайках,
Таков удел домашний мой.
Кормлю детей, копаю грядки,
Как настоящий Домовой.
Счастливей нет меня на свете,
Никто не жучит, не ворчит,
И вдруг в один из дней под вечер
Жена обратно прилетит.
И будет снова всё, как в сказке,
Опять купаться буду в ласках
Моей красавицы-жены.
И вот все снова вместе мы!
Меня Наталья обнимает,
Улитки водят хоровод,
И пусть тогда все в Гайках знают:
Отлично Домовой живёт!
И будут радоваться дети,
И снова буду счастлив я,
И нет чудесней дней, чем эти,
Когда со мной моя семья.
***
Эта сказочка – ложь,
В ней правды – на грош.
Поверь, если хошь,
Не веришь – так што ж...
Приезжай, осмотрись,
Поживи, убедись…
2010 г.