В глухой ночи горит звезда,
Под северным углом,
В дали дымится слобода,
И слышится: «Шалом...»...
А на заснеженном лугу,
Под мёртвою луной,
Ест полурослик курагу
С лохматою женой.
Едва-едва касаясь их
Колышется едва –
Убитый тазиком жених
И чёрная вдова.
Ещё колышется тюлень,
И синий бегемот,
Родивший барсука олень
И наш знакомый крот-
Такая тишина вокруг,
Такая благодать,
И мрачный гот, кротовий друг
В гробу улёгся спать…
Сюда-то и тащил навоз
Помянутый состав.
Сегодня был как раз завоз-
По ихнему – «постав».
Навоза кучу разгрузил
Беременный енот,
Какашки в тачке увозил
Трудолюбивый Шпрот.
А дальше на конвейер их
И мухой по полям
Разбрасывал какой-то псих
С лягушкой по ролям.
Загадочный такой процесс
Любого мог смутить...
«Ведь это круче черных месс!
Да мать твою итить!» -
Промолвил гот, таща крота
За лапы из норы,
Туда, где Солнце изо рта
Серебряной горы
Вываливалось чуть дыша,
Едва забрезжил свет.
И, облаками шелуша
В небесной глади след,
Рогатый месяц спрыгнул в лес
И был себе таков...
А вот теперь – вниманье все!
Вопрос для знатоков:
Куда свалился дикий крот?
И где его нора?
Маэстро, врежьте-ка фокстрот!
Давно уже пора!
В конце-концов, товарищ Груздь,
Хорош пороть Бурду!
А на вопрос дурацкий пусть
Ответят ерунду
Банкир, команды капитан
И Пауль, осьминог.
«Крота унёс к себе шайтан!
И спрятал под замок.
Найти крота лишь сможет тот
Кто бел душой как снег!»
Услышав это, гордый гот
Подумал: «Я стратег!
Я чист душой, как соловей
И вот, нашёл крота!
Он правда мёртвого мертвей
И кровь его густа.
Его смогу я оживить
Лишь сотворив обряд…»
Но тут изволил угодить
Ему в лицо снаряд...
...Когда осел густой туман
И улеглася пыль,
Гот понял: «в правде лишь обман,
Ну а в обмане – быль…
На самом деле мёртв не крот,
А рыжая лиса;
А этот охреневший взвод
И эти полюса –
Всего лишь отраженье лун
В Серебряном котле»…
Лиса же натянув зипун
Умчалась на метле.
А крот, доставши телефон,
Уже звонил Слону.
Крот понимал, что он лишь фон-
Но он любил страну!
Светлело время на висках,
Когда на том конце
Вдруг кто-то молвил нежно: «Ах…»
И крот поник в лице.
«Слона могу я услыхать?» -
Он тихо произнёс.
«Майор изволит отдыхать-
В трубу ответил пёс,-
Звоните в шесть, или с утра:
Он встанет, словно штык!
А мне уже бежать пора,
Там подали шашлык»
А Слон гуляя по плацу
Уже трубил в трубу.
Ведь он не знал, что их бойцу
Шмель откусил губу!
И, не страшась, носил цветок
В кармашке живота.
А шмель свативши молоток
Им целился в крота.
Но Моська, страсти утолив,
Зевнула в гамаке
И подхватил её прилив,
На старом маяке.
(Её приливною волной
Всю ночь бросало вверх!
Где весь блистая белизной
Сидел на ветке стерх)
Вдруг заприметил крот шмеля
И сиганул в нору,
Мохнатым брюшком шевеля
По самому двору!
Соблазн подобный перенесть
Любой не сможет шмель –
Он загудел ну вот как есть
Что бешеная дрель!
И сдуру молотком попал
В нежнейшего Слона…
Вот так зажжён был тот запал,
Что всех отправит "на ..."
Покрылся льдом Восточный фронт,
Зазеленел Йокудль.
И молвил самостийный зонт:
«Вы часом не оттуда ль –
Где в баре Слон мешал коньяк
С узбекскою водой?»
А шмель в ответ: «Я арманьяк
Привык цедить, ковбой!
Ещё, как истинный француз,
Я обожаю джаз,
Я полосат, словно арбуз,
Мохнат и кареглаз…»
Сказать успел мохнатый шмель
И был прибит кротом.
Уж больше никогда на хмель
Не сядет он с понтом...
Ты ж, этой участи боясь,
Не подходи к слепцу,
А вместо этого, молясь,
Кошерное мацу
Отведай, с благостью воззрев,
В пустые небеса,
Где ото лжи оцепенев
Две спицы колеса
Вращают диски бытия,
Измалываярок…
«А коли мы одна семья,
Вот бог, а вот курок!» -
Вдруг Моська молвила Слону
И собралась идти.
Её манило на войну-
Ведь после тридцати
Спокойно не сидится там,
Где все мы ищем взгляд,
И доверяя паспортам
Не любим всех подряд...
Но для войны нужны войска,
И хорошо б ружьё!
А лучше девичий оскал
И чистое бельё!
Однажды в сводках услыхать
Вдруг дружеский напев –
И на войну друзей позвать,
А после, не стерпев,
Закончить миром поскорей
И быстренько за стол!
Есть с перцем жареных угрей,
Пшеничный пить рассол!...
В китайский чудный зоопарк,
Вернее, в гороскоп
Попал совсем не чудный «Барк»
И кто-то вскрикнул: «Оп!».
А Слон – он что не человек?
Он тоже захотел
С утра не открывая век
Хлебнуть на опохмел!
С лопатою на перевес,
Как барышня с веслом,
Залез он в чей-то «Мерседес»
Представившись послом!
А в это время Кенгуру,
Раскачивала твердь.
Её тянуло так к добру,
Ей так хотелось петь!...
Но, бедную мадмуазель,
Не распознав на дне,
В такую ввергли фрикадель –
Не описать и мне!
Хотя быть может описать…
Короче – было так:
Когда она легла в кровать
Ей ёж испачкал фрак,
Потом на голову залез
Ушастый крокодил,
А прямо между двух желез
Фекалий угодил.