Моя любовь к тебе жестока, ведь мы с тобой из разных стай,
Ты лучше будешь одинока, чем поменяешь лес на пай.
Ко мне ты в клетку не полезешь, глумить орущую толпу,
К тебе же в лес не перелезешь, ослаб, не одолеть забора высоту.
Я с детства ни под кем не гнулся, и ни к кому не подползал,
Но вот Акелла промахнулся, и в сети крепкие попалю
Ведь грудью прыгал на ружьё я, но выстрел странный, без огня,
И в клетке крепкой я очнулся. Инстинкт, увы, подвёл меня.
Если б я знал, что так случится, то прыгнул бы на острый сук,
Погиб бы волком, кем родился, чем брать еду, как пёс, из рук,
Клыки об клетку не ломаю, я умный, знаю, где засов,
Я не скулю, я ожидаю, когда за мной придёшь из снов.
Допустим, выберусь из клетки. Допустим сам, а дальше что?
Ведь волки в городе так редки. Кто в лес покажет мне дорогу? Кто?
Я жить на улице не буду, не превращусь в собаку я,
В своё, всегда, я верил чудо, я жду тебя судьба моя.
Хоть это бред, но ночью слышу, как воешь ты – меня зовёшь,
Чуть-чуть повоешь, и не дышишь, как будто бы ответа ждёшь.
Я отвечаю, аж до хрипа, но клетка отражает звук,
И ты нужна, и сына всхлипы, вот так живу я – среди мук.
Волчица ты, и ты умнее, всегда быть женщине мудрей,
Дай же совет мне, поскорее, что сделать, чтобы ты была моей?
С тобой душа во сне летает, и в лес хочу я поскорей,
А душу совесть заедает, уйду я в лес – значит злодей.
Вот так и рву себя на части, противно самому скулить,
Вот так проходит оно, счастье, но понимаю – надо жить,
Себя забуду, но обязан другим я дать путёвку в жизнь,
Я проиграл: «Эй, ветка вяза, прими верёвку, и держись».
Уже срываться стал я чаще, кричу я гордости своей:
«Залезь теперь куда подальше, раньше надо быть умней».
Не знаю я, что в жизни будет, но буду ждать тебя всегда,
Я верю, что меня ты не забудешь, когда-нибудь, но скажешь: «ДА!».