В Болдино примчалась Натали,
Прорвалась сквозь разные преграды.
И писать стихи уже не надо —
Пушкин не касается земли.
Он летает, как в 17 лет,
Носит на руках её, целует.
И она прекрасней, чем портрет
Той святой, к которому ревнует.
Натали, поэта окрыляй —
Стань живою песней неизвестной.
И в одном седле по всем полям
Пушкин мчится с юною невестой.
Он ее не выпустит из рук,
Ощущая трепетную руку.
Пусть шумит сановный Петербург —
Гончарова выкинула штуку,
Пушкину характером равна.
Натали упряма и прелестна.
Не жена — покуда не жена.
И, конечно, больше, чем невеста.
Натали — горящая свеча
В белом платье, словно в первом снеге.
Болдинский священник обвенчал
Барина и барыню навеки.
Для журнала снова попросил
Полевой поэму у поэта.
Счастье, словно солнце на Руси
В октябре, и не случайно это...
Да! Не прилетела Натали
Сквозь тоску, кордоны и упрёки.
Все же нет прекраснее земли,
Где родились пушкинские строки!