На Дерибасовской жила пивная,
“Гнездо осиное”, – сказал закон.
Бездомна жизнь отныне воровская,
Был нанесён моральный ей урон.
В пивной в интимных тёмных интерьерах
Висел фальшивый, но родной Ван Гог,
Прикрытый скромно бархатной портьерой, -
в пивной пожизненный мотал он срок.
В углу за красно-тёмной занавеской
Сидел в законе самый главный Вор
И вызывались на ковёр повесткой
К нему менты и даже прокурор.
Решал там сход, кому немножко надо,
Пока лакали пиво фраера,
Накинуть круг иль два кружочка ада
И не дорезали, кого вчера.
А по субботам, братцы, танцевали
Мы в синагоге, Богу помолясь,
В святую ночь почти совсем не крали,
Блюли закон и уважали власть.
Потом мадамочек, забыв о деле,
О том, что банки ждут и ждёт грабёж,
К утру, по хатам разойдясь, жалели,
Имён не помню, - всех не перечтёшь.
Устроили менты в пивной засаду
На Моню Чёрного и кореша.
“Там хорошо, но мне туда не надо!”, -
кричал Матвей им, тяжело дыша.
Упрямый голос предлагал им сдаться,
Но был упрямее его пацан,
Считайте коммунистов, - крикнул, - братцы!
В упрямый голос разрядив наган.
И вот теперь закрылася пивная,
Права нарушили и связь времён.
Возмущена общественность блатная
И главной Вор в законе оскорблён.