*Змию
Когда гудини – январь подбрасывает в гаснущее небо полудюжинный померанец,
Небесные лисы теряют нюх и вовлекают в свой круг облаков ошалелых танец:
Прутья корзины времен расплетают косы и расступаются близнецы - два самых высоких утеса,
Можно увидеть Его во весь рост бореев-остуд, через дебри иллюзий инея, одинаковых утр,
Услышать беззвучный голос, как зов проложенной много веков до нас дороги,
Чью стойкость на неровностях и гибкость в обхождении рек и деревьев пишут «убогой»,
слышат «у бога».
В темном змие белая кость. Много шахов – но всегда за ним мат.
На его коже впечатаны руны и нет подтекстов заплат.
За его плечами берег вирия - родины летающих кипарисов,
Он красив и печален, сродни заколдованным принцам
С великим даром, великой преградой - предчувствия следующего пасса рук.
Да, он владеет силой, неведомой ему самому,
потому и не знает в стихотворениях букв,
Но знает звук хруста шей, соленое послевкусие печально зовущих узлов,
Вдавленные пятки идущих по кругу следов,
Знает запахи плодоносных цветов и тяжесть камней-белемнитов
Но у тронов царей и цариц его не увидеть в числе их свиты.
В стране его - он сам повелитель, и счастье пребудет с той,
Что в сердце его войдет меж ударов, за ним ей - как за стеной
Ни горя не знать, ни предательств. В нем страсти вино не хладеет:
Согреет, спасет оберегом от оборотней и лиходеев.
В его имени мужество воина и колпак – для других колпаков.
Он один из старинного племени, где драконы хранили богов.