Я смотрю на собственное плечо
вниз на руки
там, где они исчезают в воде
внутри розовых резиновых перчаток
работающих среди обеденных блюд.
Мои руки поднимают бокал
держат его за ножку и ниже шара,
дробящего поверхность
подобно потирам
поднимавшимся из средневековых озёр.
Полные серого вина
домашней жизни, стеклянные поплавки
на уровне моих глаз.
за ними, за окном
над раковиной, солнце среди
церемонии воробьев и голых ветвей
разворачивающиеся в Западной Америке.
Я вижу тысячи капель
пара – каждая, как крошечный спектр – поднимающихся
из моего бокала серого вина.
они покачиваются, меняют направление,
постоянно – подобно школе игривых рыб,
или подобно прозрачному занавесу
на окне в другой мир.
Ах, серое таинство приземленности!
The Zen of Housework
I look over my own shoulder
down my arms
to where they disappear under water
into hands inside pink rubber gloves
moiling among dinner dishes.
My hands lift a wine glass,
holding it by the stem and under the bowl.
It breaks the surface
like a chalice
rising from a medieval lake.
Full of the grey wine
of domesticity, the glass floats
to the level of my eyes.
Behind it, through the window
above the sink, the sun, among
a ceremony of sparrows and bare branches,
is setting in Western America.
I can see thousands of droplets
of steam -- each a tiny spectrum -- rising
from my goblet of grey wine.
They sway, changing directions
constantly -- like a school of playful fish,
or like the sheer curtain
on the window to another world.
Ah, grey sacrament of the mundane!