Заглянув ко мне случайно - прописался на страничке.
Вмиг свои открыл мне тайны, поделился горем личным,
И разжалобил, растрогал откровенностью сердечной:
"Не везет мне всю дорогу, я - изгой по жизни вечный.
Нет работы интересной ( как учился?..скажем, плохо),
Вот, пою на сцене песни да играю скоморохов,
А девчата - ноль вниманья!..Я о сексе с ними брежу,
Так ведь фиг кого заманишь : не заменит деньги - нежность.
Одинок я, неприкаян...мысль о смерти на умишке...
Знать, судьба моя такая: быть всегда и всюду лишним..."
Бить на жалость - ход не новый, да и приторный порою.
Фальшь я чую с полуслова, но - купилась вдруг игрою.
Преисполнена участьем, утешала я страдальца:
"Все в твоей, дружочек, власти, надо только постараться!
Встретишь девушку однажды, и она тебя полюбит.
Счастья, друг, достоин каждый, лишь не жди его на блюде!"
А стенанья нарастали, разбухая снежным комом.
Так от них мне плохо стало - хоть впадай, спасаясь, в кому.
Окрыленный подопечный оказался сверхназойлив:
Стал встревать в чужие речи и хихикать непристойно,
Приставать к моим знакомым ( со страдальца кто же взыщет?) -
В общем, вел себя, как дома, возложив на стол ножищи.
Инфантилен, хоть и взрослый, а уж как в себя влюбленный!..
Надоел он мне несносно вместе с кучей глупых клонов.
Дальше было все банально, предсказуемо и скучно:
Он, во мне утратив няню, мигом стал мрачнее тучи.
"Дура! Бездарь! Идиотка!" - разъяренный неудачник,
Шкуру сняв овечки кроткой, выражался крайне смачно.
И теперь он снова ищет мягко-женскую жилетку.
В мыслях - принц, по сути - нищий. Жалкий пупсик трафаретный.
Выражаю сердечную благодарность за помощь в редактировании стиха Галине Ведерниковой и Татьяне Скоковой.