Генерал Скобелев. Часть 10
« Со дня прибытия моего к войскам 1-го мая, я занялся устройством базы, которая чем обширнее, тем лучше, но зато требует и больших затрат времени и средств. Теоретически предстоящую экспедицию, я думаю, правильно охарактеризовать: 1. Необходимостью при современном истощении перевозочных средств враждебного нам края, перенести нашу базу с Каспийского моря на 300 вёрст вперёд – что значит поднять и доставить около 800000 пудов с Каспия к преддверию Ахалтекинского оазиса. 2. Действовать с возможно меньшими силами с целью сбережения столь драгоценного нам провианта, которого в пунктах прибрежных сколько угодно, но доставка которого войскам или совершенная невозможность, или вызывает расходы, огромные сравнительно. 3. Не дать неприятелю, многочисленному и храброму и, к сожалению, набалованному последним своим бесспорным успехом (неудача Ломакина), ещё более привыкнуть к победе и тем окончательно сделаться для нас серьёзным. 4. Крайнею осторожностью при выборе боевых решений и настойчивым исполнением раз предначертанного, с одной стороны, не предоставить противнику случая одержать успех над каким-нибудь мелким нашим отрядом, а с другой – вырвать у него и удержать за собою инициативу действий, что всегда столь важно на войне; а здесь война, которая, после неудачного дела 28 августа 1879г., уже перестала быть войнишкой, но, благодаря Бога, до серьёзной, в смысле средств государства, войны не успела ещё дорасти.»
Из письма М.Д.Скобелева А.В.Адлербергу 3июня 1880г.
«Ты не можешь себе представить до чего затруднительна эта экспедиция в хозяйственном отношении. Начальник ежеминутно чувствует, что он зависит от случайности, которая всё может нарушить сразу и загубить всё сделанное. Напр., даже страшно вымолвить, пожар передовых складов, удачный набег неприятеля на наш тыл и т.д.»
Из письма М.Д.Скобелева А.В.Адлербергу 21 августа 1880г.
(Граф А.В.Адлерберг – министр императорского двора и уделов, канцлер
российских императорских орденов, ближайший сподвижник императора
АлександраII)
х х х х х х
КРЕПОСТЬ ГЕОК – ТЕПЕ
…В пустыне главное – верблюды и вода,
но, всё-таки, важней всего – верблюды!
Штаб встрепенулся (впрочем, как всегда)
от генерала до простого люда –
до денщиков и ординарцев – будто рой
гудел пчелиный днём и ночью – это значит
в квартире питерской Его на Моховой
(начальник штаба был уже назначен),
рождался план кампании…. Азарт
рос и впивался (хоть ещё сомненья
мешали мыслям) в ворох разных карт
топографических и стрелок направленья.
Итак, верблюды! Нужно тысяч шесть –
купцам неделю (максимум!) на сборы…
Колодцы – рыть, поскольку те, что есть,
наверняка отравлены…. И скоро
должны пойти с Кавказа корабли:
сначала провиант, боеприпасы
и… шпалы, рельсы, стрелки, костыли…
Чуть позже, с установленного часа,
флотилия доставит и войска
( а пункт формирования отряда
был Чикишляр – посёлок «из песка
и волн», когда-то крепость…). Может, надо
расширить бухту, углубить фарватер?
И пушками усилить корабли,
чтоб защищаться от морских пиратов,
назойливо маячащих вдали?
Разумно подойти и к измененьям,
ведь намечаем всё издалека.
- «Там пораженье будет преступленьем,
мы действовать должны наверняка!».
Снабжение – острейшая задача,
которую поставит Туркестан.
Флотилия! Иначе – неудача!..
И вспомнился отважный капитан,
которого узнал на переправе
через Дунай – решительный, прямой,
ответственный, кого судить не вправе
был генерал пехотный, так как бой
шёл на воде. Турецким мониторам
там противостояли катера
и обеспечивали по речным просторам
проход плотам и лодкам… (мастера –
минёры мины ставили умело,
и он поставил «на речной войне»
«свой бой», его продумав дерзко, смело
(а возраст – тридцать лет!..). … «ОН НУЖЕН МНЕ!».
… он согласился, поблагодарив
за честь высокую простому капитану.
и вот уж, по фарватеру в залив
под Красноводском, цепь из караванов
ушла…. И охранение давно
ведут сторожевые канонерки…
Рассчитано спокойно и умно,
и выполнено всё по высшей мерке.
(Макаров – адмирал – возглавит флот
в ладу с судьбой, достойной и красивой,
в японскую войну уйдёт в поход…
Исполнив долг, погибнет под Цусимой).
Дорога строилась в песках, долинах гор,
росла по полторы версты за сутки,
необъяснимо и наперекор
всему: в жару, и в зимний холод жуткий.
Она врезалась в этот дикий край
(так быстро никогда не будут строить):
тут есть вода – вокруг цветущий рай,
там нет воды – и жизнь не будет стоить
копейки ломанной…. Убогие жилища,
и нищета торчит из всех щелей,
где змеи, скорпионы – тоже пища,
да и сама еда не веселей.
И вот, в глуши пустынной засверкал
свет новых звёзд с какой-то новой пользой.
Так, с гелиоскопических зеркал
мерцали вспышки азбукою Морзе,
передавая точки и тире,
которые, сливаясь в донесенья,
шли в Петербург (не объяснить везеньем!..)
И вызывали зависть при дворе.
А Скобелев – был Скобелев: с утра
(часа в четыре) приходил на кухни,
и начинали бегать повара,
и ротные котлы от каши пухли…,
и пробовал на качество еду,
шел в госпиталь и проверял дозоры
(не спят ли?)…. Ну, а если, на беду,
был непорядок, никакие споры
не допускались, учинял разнос
и взыскивал, но строго по Уставу,
без унижений…. Ежедневно рос
авторитет, перегоняя славу…
- «Восток – коварен, он во всём другой!
Одно победоносное сраженье
здесь не пройдёт. Чтоб наступил покой,
здесь нужно поразить воображенье.
Тут ценят силу, храбрость…. А раз так,
устроим церемонию с оркестром
в лучах зари, да с самым интересным –
стрельбой ракетами во время их атак.»
Опорных пунктов цепь, и основной –
в Бами – на полпути до Асхабада.
Иначе не дойти, песок и зной
всех обессилят, и тогда осада
Геок-Тепе окончится ничем:
не хватит фуража, боеприпасов,
провизии, а главное – запасов
воды…. Но если так, тогда зачем
терять недели – рекогносцировку
маршрута к крепости внезапно провести!..
Ушёл отряд, приобретя сноровку
в мученьях строевых…. Чтобы везти
орудия – специальные подставки
придумали («не утонуть в песке»)…
Тренировались: избегая давки,
команды выполнять…. На волоске
висел успех похода. Так уж скроен
был Скобелев, в который раз подряд –
блестя штыками, роты плотным строем,
(орудия – внутрь)… Он возглавлял отряд.
И снова белый конь и белый китель,
и собран, как всегда, перед броском,
и шестикрылый ангел-охранитель
парил вокруг меж небом и песком.
И не напрасно: в криках, в клубах пыли,
чтоб нанести решительный удар,
к атаке изготовились, застыли
семь тысяч сабель…. И Тыкма-сардар –
корсар пустыни и певец набегов
на караваны персов и узбеков, -
взмахнул рукой и тут же, вслед за ней
сорвались с места тысячи коней.
Здесь пригодилось, что команда «Пли!»
давалась музыкой (в ученьях – свирепели).
Мгновенье – дали залп и … залегли,
освободив пространство для шрапнели.
И всадники поводья натянули,
попав под беспощадный шквал огня,
захлебываясь смертью, повернули
коней, в бессильной ярости горя.
И так – пять раз…. Пять бешеных атак
разбились, понеся потери в каждой…
Каре дышало стойкостью отважной,
а в центре – Скобелев! И гордо реял флаг!
Ракета сорвалась!.., шипя огнём,
среди солдат вертелась перед взрывом.
А Он, в броске, накрыл её конём,
спасая жизни искренним порывом…
Вон, обнаружились четыре амбразуры,
в них пушки слабосильные сидят.
Такие, вряд ли, сильно навредят…
Театр войны… наброски режиссуры…
Но главное – разведано! Теперь
отброшены последние сомненья:
« … штурм «с ходу» невозможен – «эта дверь»
потребует ещё преодоленья
преград природных: ров, за ним – равнина…
в стене каким-то образом пролом
пробить…, а может быть, подкоп и мина?..
обдумать поподробнее потом…
Брешь-батарея точечной работой
пробьёт в стене ещё один пролом,
куда пойдёт пехота напролом,
а казаки ворвутся за пехотой.
А может быть, ускоренно – осаду,
затягивая петлю в три кольца
окопов в полный рост?.. Тогда преграду –
пространство без защиты от свинца –
мы, от кольца к кольцу перебегая
в укрытии, в два раза сократим….
И сил на главный штурм приберегая,
и у текинцев пыл охолодим...
Подземный ход, почти что в сто саженей:
сапёрные команды… инструмент,
чтоб был готов в решающий момент….
Как воздух нагнетать?.. И, неужели
не хватит пороха? Сомнения… старею,
а нужен просто правильный расчёт.
Да, ров у стен, а значит - галерею
пустить под ним! Недавно звездочёт
мне предсказал день штурма цитадели –
Татьянин День. Посмотрим, подождём…
В России в этот день метут метели,
а здесь всего лишь изморозь с дождём.
Сентиментальность, знаете ль… дорога
располагает…, вон уже огни!.."
- « Так, строй держать торжественно и строго!
А ну-ка, братец, песню затяни,
да поживей – про канарейки-соловьи,
а мы подхватим дружно у порога
(почти что) дома – впереди Бами!»
И снова будни полные хлопот.
Вдруг, лихорадка замертво свалила,
но Богородица, пока ещё, хранила
и хворь гнала через горячий пот.
Охрана перерезана! Табун
в три тысячи верблюдов весь похищен.
И по пескам не отыскать тропу,
где сам Тыкма-сардар в разбоях рыщет,
и собирает всадников к себе
«на аламан» - в набег на караваны,
в Геок-Тепе зализывая раны –
случайности в удачливой судьбе.
Железная дорога продвигалась
и паровоз доставил пароход…
(так Он входил в свой предпоследний год,
и был «ещё не вечер», но… «смеркалось»).
В оазисах шла жатва.
(«Глубину
движения вперёд составят базы» -
об этом шли подробные приказы.)
Пустыня начала кормить войну!
И берегли колодцы – по ночам
здесь трупами зверей травили воду.
- «… а в Спасском никогда лесным ключам –
студёным, чистым – не мешали с роду
пруд наполнять…. Порой и память лечит…
вон, над водою ива изогнулась,
а в церкви – служба, зажигают свечи….
Ах, что-то неожиданно взгрустнулось…
и сердце сжалось…».
Почту привезли…
«…скорбим и соболезнуем…»
« …я и не знаю, как Ему сказать…
Лишь схоронил отца, но оказалось,
пришла пора ворота открывать –
пришла Беда…. Хотя, ещё казалось,
судьба его хранила от штыков,
от сабель, от шрапнели, от картечи…
Но не от подлецов и дураков…
Он так уж скроен – из противоречий:
из доброты и жажды побеждать,
заботливости с резкостью суждений,
доступности с уменьем досаждать
«Великим» смелым «выходом из тени».
Поэт войны…. Гром, молнии, гроза –
вот партитура яростных симфоний…
Он видел смерть, смотрел в её глаза –
кровавую коллекцию агоний.
Он с ней на равных выходил на бой
и вынуждал порою к отступленью.
Тащил в атаки роты за собой,
не знаю как… по «щучьему веленью».
Но разум не способен принимать:
зарублена… своими… из охраны…
из-за казны пожертвований… Мать!..
Ему не нанести больнее раны.
И кем?.. Кто был, однажды, Ей обязан…
ОНА просила мягче наказать,
когда его проступок был доказан…
И…
я не знаю, как Ему сказать…».
«Во время русско-турецкой войны Ольга Николаевна Скобелева (Полтавцева) одной из первых включилась в деятельность по созданию санитарных отрядов. Её стараниями в Болгарии была создана сеть приютов, больниц, где размещались сироты, вдовы, калеки. Совсем не случайно Российское общество Красного Креста делегировало её в качестве начальницы лазаретов, а некоторое время спустя она возглавила Болгарский отдел общества Красного Креста. За чрезвычайно короткий срок ей удалось, зачастую вкладывая свои собственные средства, наладить трудное, хлопотное, но столь необходимое дело. Авторитет её рос. Ежегодно Ольга Николаевна совершала поездки в Болгарию и, как правило, навещала основанный ею в Филиппополе приют на двести пятьдесят детей, родители которых были вырезаны башибузуками.
В одной из столичных газет сообщалось: «Когда она была в Софии, болгары сделали ей овацию, какая едва ли где-нибудь выпадала на долю женщины. Г-жа Скобелева зашла в парламент в сопровождении г.Кумани – дипломатического агента. Президент палаты депутатов г. Икономов обратился к ней с приветственной речью, которую депутаты встретили стоя и с аплодисментами. Г-жа Скобелева сказала несколько слов».
Б.Костин «Скобелев»
… Мысли путаются, хороводятся,
сбились в пьяный, смурной перепляс…
«…жизнь и смерть: кто кому кем доводится?
Нет, возьмём Туркестан и Кавказ.
На Кавказе осёдлые горцы
и аулы, где прах стариков
захоронен…, и противоборцы
в кровной мести искали врагов
по ближайшим ущельям, на горных
перевалах, и тайной тропой….
Ну, так вот, усмирять непокорных,
учинявших набеги, разбой
в приграничных селениях, надо
ВЫТЕСНЯЯ их в горы с долин….
А в пустыне – какая преграда?
Под ногами песок, и вдали
лишь барханы, по их очертаньям
(ночью – звёзды) сверяется путь.
Не в надгробных камнях – по преданьям,
песням, сказкам развеяна суть
жизни предков, обычаев, нравов…
Так сложилось, так жили века –
быстрый конь, скудный быт и расправа
притаилась на стали клинка.
И своё Божество, что сверкая,
дарит жизнь и надежду – Вода!
И война уже будет другая,
ВЫТЕСНЯТЬ бесполезно: куда?
Ханский двор, всюду роскошь убранства,
рядом – рынок рабов, и палач
ухмыляется в горестный плач…
Здесь должны ЗАВОЁВЫВАТЬ ХАНСТВА!
Но потом – защитить караваны…
и порядок в степях навести…,
чтоб сверкали арыки… и раны
заживали… и крест свой нести
буду, матушка…».
Веки сомкнулись,
и дыхание стало ровней,
мысли выровнялись, встрепенулись
и… упали в комок простыней…
х х х х х х