Она стояла у витрины, растерянная до испуга,
И взгляд за толстыми очками блуждал по этикеткам пёстрым.
Казалось, ей уже не выйти из заколдованного круга,
Которому названье «выбор», а раньше это было просто.
Вернее, не было такого занятья, щиплющего душу,
Когда единым коллективом жилось, работалось и елось,
Когда решалось кем-то свыше, что – нужно, а чего – не нужно,
И выбирать не приходилось. Да и не очень-то хотелось.
В один и тот же магазинчик она ходила год за годом,
Брала лишь то, что полагалось ей по талонам и зарплате.
В очередях она крепила единство партии с народом
И одного лишь опасалась – что не достанется, не хватит.
Она несла домой добычу, в уме прикидывая быстро,
Растянет ли свои покупки на завтрашний обед и ужин,
И повторяла заклинанье измученного оптимиста,
Что день прошёл совсем неплохо и вслед за ним придёт – не хуже.
Она личинкою вползала в свое жилище – кокон тесный,
Где бытие вело с сознаньем сочувственные разговоры.
Но всё вокруг переменилось, и, как состав, сошедший с рельсов,
Жизнь понеслась по бездорожью, сбивая ветхие опоры.
Ей удивительным казалось, что с обновленьем декораций
Стал каждый выбирать по нраву еду, привязанности, дело,
И невозможно было думать, что тоже нужно изменяться -
Она привыкла быть личинкой и по-другому не хотела.
Она надеялась: однажды решенье примет высший кто-то,
И на круги свои вернется её история простая…
Она старела, не взрослея, любя по-прежнему свой кокон,
В котором жить не научилась. И даже бабочкой не стала.
2011 г.