маме
Ничего не случилось, просто
Отошла чередой полос
Разноцветность слепых вопросов
И, пугающих всех, угроз.
Но Она не желала видеть
Уходящий на небо шлейф...
Всё боялась, что мог обидеть
Кто-то - СЛОВОМ - до боли. - “Эй!
Где ты прячешься, невидимка,
Отражаясь в глазах страстей?
Ты когда-нибудь видел снимок
Целой жизни? Зови гостей!
Ведь в глазах у Неё зелёных
Страсть до жизни - меж войн прошла...
Полосни ты хлыстом калёным
Добела, чтобы боль вошла...
Да! Себя полосни и помни
Эту боль до конца минут,
Как спасенье своё, дословно
Называя кнут раем. Врут
Видно, те, кто себя растратил
В бесконечности праздных лет.
Ты прислушайся: ведь утратил
Слово доброе, и совет
Не спасёт (просто слишком поздно).
Но Её не коснётся боль
Слов твоих, что звучат так грозно.
Я поймаю их, словно моль!
Пусть же роль эта - мне - до тризны.
Не заполню я жизнь тобой”...
- Только жаль: праздник чудной жизни
Улетает, беря с собой
Дорогие глаза, как... зелень,
Что сияют добром мечты...
Пусть минуют часы болезни,
Не дотянутся до черты.
--------------------------------------------------
Ничего не случилось, просто... отошла чередой полос
разноцветность слепых вопросов и, пугающих всех, угроз.
Но Она не желала видеть уходящий на небо шлейф...
всё боялась, что мог обидеть кто-то - СЛОВОМ - до боли. - “Эй!
Где ты прячешься, невидимка, отражаясь в глазах страстей?
Ты когда-нибудь видел снимок целой жизни? Зови гостей!
Ведь в глазах у Неё зелёных страсть до жизни - меж войн прошла...
Полосни ты хлыстом калёным добела, чтобы боль вошла...
Да! Себя полосни и помни эту боль до конца минут,
как спасенье своё, дословно называя кнут раем. Врут
видно, те, кто себя растратил в бесконечности праздных лет.
Ты прислушайся: ведь утратил слово доброе, и совет
не спасёт (просто слишком поздно). Но Её не коснётся боль
слов твоих, что звучат так грозно. Я поймаю их, словно моль!
Пусть же роль эта - мне - до тризны. Не заполню я жизнь тобой”...
- Только жаль: праздник чудной жизни улетает, беря с собой
дорогие глаза, как... зелень, что сияют добром мечты...
Пусть минуют часы болезни, не дотянутся до черты.