В этом городе стало тесно,
Он меня окружил домами.
И в черёд своего протеста,
Я пытаюсь дружить с небесами.
Здесь так мало осталось места,
Для живых и для тех, кто спит.
Хлеб опять превратился в тесто,
А воскресший ещё раз убит.
И в проёмах знакомых улиц,
Незнакомые ходят лица.
Цели с годами разминулись,
И от старости не похмелиться.
В этом городе стало тесно,
Для живых и для тех, кто спит.
И в черёд своего протеста,
Наш воскресший опять убит.