Переполнена чаша забвенья
и откуда-то снова на свет
лавой хлынуло всё повтореньем -
всё, чему и названия нет.
Вновь всплывают и лица, и звуки,
снова пальцы косУ теребят,
чьи-то нежные, сильные руки
как тогда, обнимают меня.
Бог ты мой! Ни любви, ни забвенья,
ни детей, ни креста, ни венца,
ни друзей. Я неспешным движеньем
отнимаю ладонь от лица.
1986г.