Стихи.ру посвящается
Одинокий странник не может высказать своё суждение одному себе. Не имеет смысла. Одинокий воин не может прозябать на завоёванной планете и не претендует на это. Однако, математики проигнорировали начисто самый главный аргумент в свою пользу. Они лишили смысла своё существование по очень простой причине: они эту причину не хотят видеть. Им лишиться нуля также чревато, как воину лишиться своего противника. Как одинокому страннику встретить вдруг, такого же странника и рассказать ему обо всём увиденном. Это невозможно, это лести подобно самому себе: какой я хороший и не нуждаюсь ни в ком. Даже Нобелевский лауреат-математик может быть таким, не говоря уже о разрушителе запретов неполноты Гёделя.
Итак, математик берёт кирпич и выводит из него всю свою теорию сосуществования с внешним миром. Кирпич – краеугольный камень вымышленной теории существования самого математика. Измерения, основанные на теории кирпича ничтожны, подумает не математик. А математик улыбнётся…. И на этой улыбке строится сотрудничество математики со всем остальным миром. Страшно неудобно говорить, но бо’льших оснований миру верить математику нет. Однако мир верен себе и улыбке математика, этакого каширского кота в праздничной упаковке.
Возьмём первооснову современного мира – математическую логику. Логика абстрагировалась от смысла, вносимого ею во внешний мир, и сама по себе оказалась абсурдной. Ничего внешнего не взяв с собой из внешнего мира, она претендует на правильные выводы своих построений и для внешнего мира. Ложь, заложенная в математику не смыслом, а понятием различения наличия или отсутствия структурированного пространства, привязана к символу «ноль». Естественно, и все свойства логики не остаются внакладе. Они тут же переходят из одного состояния в другое путём подмены операций. Отсутствие присутствия может с лёгкостью превратиться в присутствие отсутствия.
Назвав это присутствие или отсутствие структуры истиной или ложью, математика исподволь внесла смысл в нечто неопределённое и бесструктурное. Кому выгоден такой подход в сотрудничестве математики и остального мира? Только математике. Она своими терминами завлекает адептов в иллюзорный мир пространств, и они, новые адепты, в свою очередь, продолжая традиции Первого математика, завлекают всё новых и новых адептов. Тем и спасаются от полного вымирания. Математика изначально эмоционально окрашена изящной теплой терминологией… Облачные вычисления, облачные пространства, заоблачные высоты. Мир тесен, слов мало, смысл всемогущ. Этим и пользуется математик, адепт того, Первого шага.
Способность различать структуры и выявлять общее свойство в одинаковых последовательностях явлений приводит к описанию неисчислимого количества одинаковых явлений символом. Сначала жестом, потом звуком, потом символом «ноль», этого всеобщего явления не существует. Оно незначимо и не опасно, ввиду его очевидности и всеохватности. К нему можно приспособиться без затрат энергии и внимания. Казалось бы, вполне оправданный подход. Что в этом плохого. Остаётся время и силы для выявления частного, необычного, абстрагируясь от фона. Фон Первый математик назвал нулём, несуществующей субстанцией. И закрыл к ней доступ. Доступ для изучения всеобщих свойств материи средствами математики.
Всего-то и надо было придумать, что материя не опасна. Но с другой стороны страх божий существует. И он не определён, не связан с какой-либо сущностью внешнего мира и он такой же всеохватный. Соединение страха с нулём привело к всплеску жизненной энергии молодости и ко вселенской радости старости. Кто бы мог подумать о таких, неописуемых математикой, последствиях Первого шага.
Далее, развитие математики и её абстракций привело ко всеобщему признанию её заслуг. И поощрению собственно самой деятельности по развитию теории и её приложениям ко вездесущей практике. Деятельность математика, сама по себе, оказалась тем стимулом, необходимым и достаточным, чтобы не благодарить его материальным стимулированием при любой форме собственности. Эта рабская зависимость от самого себя нещадно эксплуатируется обществом и приводит к вырождению математика, как генетически обособленного, природно-обусловленного рода деятельности биологического вида.
Первый математик и здесь предусмотрел предел развитию творца. Новые поколения других математиков могут только копировать методы просвещения и продвижения своего культа в массы. Массовость математики приносит свои плоды, ноу хау, торренты по по распространению виртуального интеллектуального имущества и их противоположность – защиту интеллектуальной собственности со стороны некой заинтересованной группы людей, препятствующей массовому распространению достижений цивилизации...
… Выключился компьютер, пошёл на перезагрузку. Кто-то почуял угрозу и стёр, уже в который раз, связь интеллектуальной собственности с отжившими товарно-денежными отношениями материальной культуры.
Интеллектуальную собственность можно копировать без всяких материальных затрат. Её защита математическими методами, кодированием, приходит в противоречие с провозглашённым лозунгом защиты авторских прав. Те, кто кодирует, вернее, заказывает кодирование, просто использует рабский труд математиков, программистов в своих корыстных целях. Убери всё кодирование, обеспечь математиков, хотя бы долями процентов от приносимых экономическому и финансовому сообществу прибылей и будет всем обещанная толерантность со стороны математиков.
Далее, математики пришли в противоречие не только с обществом потребления, но и с обществом грандиозных ухищрений по закабалению их, рабов. Их труд вступил в противоречие с обществом принуждения. Математик не может заниматься тем, чем Бог велит, а должен выполнять неизвестное ни кому тайное от всех, внеобщественное ухищрение, равное умыслу поуправлять из единого Центра Платных Услуг всем суперобществом. За каждый жест, вздох, мысленный вихрь надо платить произволу единого мирового порядка по произвольным расценкам.
Естественная реакция математика – отрицание такого мира и полная деградация личности. А потом деградация и общества в целом. Будет или нет возвращение в древний каменноугольный рай, в котором все пожирали друг друга, начиная от самого сильного и по экоцепочке, до самого слабого, я не знаю. Знаю только, что заканчивается этот рай поеданием самыми слабыми блохами и червями сильных мира сего.
Судя по остаткам их культуры, запятнанной нечистью и бородавчатой нетленностью, эти упыри ничего не боятся, даже своих брезгливых половых партнёрш. Упыри знают, что их партнёрши сгинут в шизе разврата и отмщения инакомыслию по умолчанию их учения. Вне пределов мышления математика остаётся до сих пор юрский период. Он необоснованно забыт математиками и представлен ими суперсообществу в виде нуля.
Но приходят молодые математики и берут для исследования свой излюбленный кирпич. Свободные кирпичники – лучшие в мире математики в любые времена и в любых сообществах, объятых страхом, и поверженных в страдания при выживании инакомыслия суперсодружеств.
***
Дальнейшее изложение моей теории пойдёт в математическом стиле. Его ещё развивать и развивать землянам…. Придётся.
Ноль есть ноль. Отрицание нуля – есть истина. Обратное недействительно. Отрицание истины может вырождаться в полный абсолют. Математически, этот лозунг символизирует операцию деления на ноль натуральной единицы. То есть, в набор логических аксиом вместо исключённого третьего необходимо внести элементарную логическую операцию – деление истины на саму себя, отвергнутую. Если это ложь, то появляется новая логическая сущность – логический абсолют, запрещающий дальнейшие исследования, ввиду их неосуществимости или опасности. Этот абсолют в логике и будет тем отвергнутым фоном, который предупреждает о дырах в логических рассуждениях.
Логика не проводит счёта. У логики нет меры единства мира и нет слабых сторон счёта. Но это только до того момента, пока нет необходимости различать изменение свойств конъюнкции. Логика Аристотеля – логика одиночки, научившегося копировать себя и вставлять в произвольные точки пространства. Введение ещё одной сущности – цвета истины не есть излишняя операция в установлении единичной истины.
Она не суммируется, не исчисляется и переходит в саму себя, благодаря своему свойству быть неисчислимым. Логические переменные в отрыве от натурального ряда чисел понять легко. И единицу понять легко. Она неотличима от булевой истины. Но математик наделяет единицу непредсказуемыми свойствами. Она становится исчислимой. Её стало возможно различать в разных точках пространства по неким неопределённым свойствам. С точки зрения логики, всё, что не определено – ноль. И связи между булевой истиной и единицей натурального ряда нет. И в то же время есть. Они тождественно неразличимы.
Различия появляются при задании счёта и включении в этот счёт самого отсутствия – нуля. Нуль и единица натурального ряда различимы по существенным признакам отсутствия-присутствия выявленного изменения структуры внешнего мира. И в этом месте вводится абсолютно необоснованная подмена о равновеликости нуля и единицы натурального ряда. Эта подмена позволяет начать счёт позиций этих сущностей в пространстве и по индукции провести счёт проявлений единой для всех мест проявления одной и той же сущности – единицы.
Отвлекаясь от свойств самой сущности и её одинаковости в проявлениях, мы научились подсчитывать позиции этих проявлений. При этом у нас нет никаких других инструментов для определения размеров проявления. Вводится постулат, что отсутствие сущности не меняет свойств счёта. Позиция отсутствия точно такая же по свойствам, и тождественна позиции присутствующей сущности.
Даже координаты этих позиций мы не вправе вводить. У нас ещё нет аппарата для назначения этих координат. Счёт идёт в единой точке пространства единых и неразличимых по меткам сущностей. Гипотетически мы можем пометить места их пребывания. Но как, каким аппаратом? Метка для подсчёта несущественна, она не меняет самой сущности вещей. Но без неё не различить подсчитанные и не подсчитанные сущности. Касперский помечает, Данилов, не помечает проверенные массивы данных. И тот и другой имеют уже подсчитанные ячейки памяти. Первоматематик не имел таких разметок в своей памяти. И помещал одинаковые сущности в одну и ту же ячейку памяти. То есть, он, озирая пространство, мог логически мыслить.
Что же делать нам, первооткрывателям основ? А ничего особенного, не сравнивать объекты, а запоминать навалом, как разные сущности. Тогда они будут занимать каждая свою ячейку. И это было у первоматематиков до логического мышления. Сначала нужно поместить в память разные предметы, и подсчитать их позиции, а потом забыть, что они разные и поместить подсчитанное в одну булеву ячейку. Что и требовалось доказать.
Логика и счёт имеют общие свойства, а именно, они оперируют позициями запомненных сущностей в памяти. И ничего другого из внешнего мира в памяти первоопераций не существует. Но это не значит, что во внешнем мире не бывает хакеров. И древние математики знали об их существовании. Для защиты от хакерских атак они развивали свою науку только для избранных. Неподсудный хакер мог проникнуть в святая святых – память первоматематиков, только изучив часть их первооснов. Первонаха не интересует вся математика. Ломать не строить, для проникновения достаточно уподобиться первому шагу.
Для защиты первой каменноугольной памяти первоматематики использовали некую комбинацию счёта и логики. Каждое число счёта обладало и булевыми свойствами защиты, но не n-каналов булевых уравнений для N-ного числа сущностей, а во всей взаимосвязи каждой сущности с себе подобными. Как видим, современная многозначная логика и логика размытых пространств облачных вычислений есть жалкое подобие первых шагов противоборства Первоматематика и Первонаха.