Окунаясь в мертвые глаза старого города,
Где возле стен погибших надежд лежат тонны,
Я понимаю, что многим написано от роду
Прожить свою жизнь в этих высотах бетонных.
По улицам пыльным гуляют гранитные статуи
И кажутся нам живее всех остальных.
И также как здесь – многие гордые, знатные,
Другие же из непородистых, то бишь простых.
А Ленин везде «тычет» пальцем на новостройку,
И помнит его, уважая, совковый народ.
Другим отвинтили голову – и на помойку,
Потом в переплавку, а там уже как повезет.
Все Федоры стали вдруг заграничными Фредами,
Звучит утонченно, гордо и как-то красивей,
И дело все в том, что сытые русскими бедами –
Люди решили: не модно быть нынче Россией.
Мой друг Вальдемар учит упрямо французский,
И мало кто помнит его как Сазонова Вовку,
Ему уж давно как не в кайф, что родился он русским
В обычной замшелой хрущевке.
Мы часто глядим за границей на новые клубы,
Отели, бассейны, квартиры в высотных домах,
В которых живут силиконом надутые губы
С синими линзами в мертвых глазах.
Кому-то противно, кому-то все это нравится,
И тяжко вздыхая, чувствует русский народ:
С каждым днем новым Держава сильнее шатается…
А там уже как повезет…