***
Вам,
коровой будних дней
прилизанным,
вожделеющим
любовей грязно-серых,
что вам до стихов,
написанных
не чернилами,
а месивом из нервов!
Вам не всё равно –
легко мне
или тяжко?
Вам не всё равно,
что
я для вас открою:
сердце,
холодное
как старая медяшка,
или факел,
брызжущий кипящей кровью?
***
Ребро скамейки
режет кожу.
Сочится день
сквозь листьев сито.
Не ветке – воробей,
такой же,
как я,
нахохленный,
забытый.
Кого ты, глупый, ждёшь?
Пришла бы
и нежным подарила взором?
А он в ответ
чирикнул слабо
и грустно
капнул
мне за ворот.
***
Хоть бы раз
напиться вдрызг.
Хоть бы раз
ввязаться в драку.
Хоть бы раз
сыграть на риск,
чтобы жизнь поставить на кон.
Взять бы чёрта за рога,
обольстить хотя бы ведьму,
шпагою проткнуть врага,
или от любви сгореть бы!
Лишь в мечтах они,
кажись,
эти чудные картины.
Так и проживу всю жизнь
добродетельным кретином.
***
Я тебе,
едва дыша,
ныл свои творения.
Ты прослушала,
ушла,
окатив презрением.
Месяц,
бледный сукин сын,
на меня косится.
Я опять совсем один.
Что ль пойти напиться?
***
Встречу
сумерками летними,
и на счастье, на мучения
я тебя,
любовь последняя,
унесу
в зарю вечернюю.
Ты,
объятьями закована,
будешь млеть,
от ласки пьяная,
и в бреду стихов рискованных
ночь
растает
окаянная.
***
Жду любви,
как с неба манны.
Жду –
придёт,
поманит кто-то…
И выходят не романы,
а сплошные анекдоты.
Что ж мне
маяться в конфузе,
дух сомнений
распалив мой?
Дай-ка я женюсь на музе,
поживу-ка с верной рифмой!
***
Я клялся ей,
что жить мне без неё нельзя,
и утопить себя решился
в этой лжи я,
но снова вспомнились
твои
глаза –
спокойные,
холодные,
чужие.
И та,
другая,
сразу стала вздором.
Я повернул обратно.
День зачах,
воткнув в закат,
как в плащ тореадора
шпажонку жёлтую
последнего луча.
***
Казалось:
какая мыслишка в мозгу бы?
За разум
хватался ещё…
Но бритвы острее,
обжёг мои губы
огонь
холодеющих щёк…
И тут же
покорно забытая робость
на вату души улеглась.
Я сердце зажмурил
и бросился в пропасть
бездонных
сияющих глаз…
***
На небе
развели костёр.
В нём жгут еретиков.
За оскорбление божества
им приговор таков.
И я хочу
тебя схватить,
измять,
зацеловать,
и за кощунство
в том костре
сто тысяч лет пылать.
***
Ту, которой бредил я,
повстречал однажды.
Занялась душа моя
стихотворной жаждой.
Я богат
и щедрым был
как и все поэты:
я горстями ей дарил
стансы и сонеты.
Отдал всё.
Она - молчок.
Даже не кивнула.
Лишь в прелестный кулачёк
вежливо зевнула.
Понял я:
дела плохи
(догадался сам уж!)
и ушёл писать стихи.
Фея вышла замуж.
***
Вдоль улицы метелица
и поперёк – метель.
И милая не телится,
всё тянет канитель.
Мои услышав жалобы,
что больше не могу,
другая прибежала бы,
а эта - ни гугу.
Любовь, мечтой лепимая,
не выдюжит метель.
Кончай, кончай, любимая,
ты эту канитель!
***
В моих признаниях
ни лжи, ни лести.
Поверь
в мою любовь
нетленную!
Я подарю
тебе
любое из Созвездий,
а хочешь,
всю Вселенную!
А вот насчёт чего иного,
земного:
дворца, квартиры, просто шалаша –
уж извини, моя душа!
И денег
ни шиша…
***
Ты напрасно
меня избегала!
Уж поверь,
я совсем не шучу
и сейчас
над твоим бокалом
заклинанья стихов
нашепчу…
Позабудь
о спокойном веселье
и до утренней нежной зари
пей
моё приворотное зелье и
любовью
к поэту гори!