Раньше времени постарела жена, от забот и тягот.
Равви! Равви! Лама савахвани?
Разве это наша вина, что настала пора созревания ягод,
Что пришлось собирать урожай похорон родни?
Есть и мой грех в том, что старость пришла до срока –
Никогда не копил кошелей с золотой деньгой.
Раздавал своё, что имел за всю жизнь, по крохам,
Ни кому не мог отказать, лишь жене одной.
А моя, богом данная, прежде была прекрасна –
И телом гибка, как весной тальниковая ветвь,
И персями обильна, и взором девичьим ясна –
Синью глаз глубока, и сладко умела петь.
Что сказать мне милой моей сегодня?
Эли! Эли! Зачем не берег твой дар?
Думал, лет нам, отмерена добрая, если не сотня,
То хотя бы пять дюжин светлых, пока не стар.
От чего не дарил бирюзу ей и алый яхонт,
Шубы легкие и пушистые из соболей?
Почему заставлял, одиноко, ночами плакать,
В сев и жатву не отпускал отдохнуть с полей?
Всё простивший нам, отказавший в любви немногим!
И мою любимую женщину – пожалей!
Дай нам, чтобы осилить путь, молодые ноги.
Вместо этой, другую песню дай, чтобы жить смелей.
Мы пойдём с ней отсюда прямо и до того укоса,
Где закопан камень рубежный наш.
Перейдём за запретный ров и, на все вопросы,
Наконец ответим, что ты нам, Господь, задашь.
(Январь 2011 года)