Такая жизнь страдальцу страшна,
Когда другие не находят его горю подмету.
Распиленное перекрестие прутьев в себя вобрала его худая мошна:
Он то с собой носит, из чего так давно хотел выбраться к свету.
И сам для себя, не видя или не замечая,
Ваяет из страсти огромнейший груз.
И нет! Чтобы выпить с судьбой сосуд целебного чая!
Он ее отвергает. Несчастливый трус!
Ему легче, когда жизнь проходит сомнамбулическим сном
Вверх-вниз по пролетам, держась за перила,
Когда всякий неуверенный шаг, ведущий на слом,
Вызывает стенание, что боль ему благотворила.
Ему тяжелее, когда вокруг хороводы утех,
И крутит руками зависть немая,
Когда без разбору для всех
Она манит к себе, подол поднимая.
Пусть тому сверхживому страдальцу
Дорога стелится в тысячу рек,
И несет к возрождению, к утренничному румянцу,
Где поймет его хотя бы один человек.