Джазово прошелестел телефон,
Пишет определитель: Ницца.
Из Яузы яви – в Ривьеры сон!
О, Франция, отравительница!
Стянула предплечье разницей поясной.
Никакой, мол, химии, сплошная фруктоза!
И вкатила в вену Прованса зной.
О-ля-ля! Тартаренова доза!
Лазурнейшим йодом Кот-д’Азур
Смазала, распустила жгут. Ну и?
А теперь расслабься, глаза зажмурь
И бон нюи, мон ами, бон нюи…
… Море как клейстер – густо замешано,
В нём яхт соринки и посадочная полоса.
Сели. Скорее на воздух, не мешкая!
С нейтральных небес – под чужие небеса.
Таможенник лениво интересуется: водка?
А снаружи – пальм застывший кан-кан.
Так вот она, Ницца! Вот как тут! Вот как!
Эй, таксист, сколько стоит до Канн?
По куртуазной кривизне Круазетт
Наугад улыбаюсь – в прохожих и мимо.
Материнская грусть продавщицы газет.
Растопленный полднем грим мима.
Серенькие кепи, вязаные жилеты
Бросают шары в утоптанном сквере.
На балконы-клумбы вылито лето.
А там ведь кто-то живёт. Не могу поверить!
Моргнул и – сумерки! Сиренево-оранжевые.
Ну конечно, цвет фруктов и цвет цветов.
Если не видели этого раньше вы,
Я не найду для вас рифм и слов.
Тени растений. Феи кофеен.
Предощущений вращение. Стоп!
Я ни разглядеть, ни отпить не успею
Этот коктейль, этот калейдоскоп.
Люди текучи, и здания зыбки,
Как-то порочно-непрочен пейзаж.
Чаек чеширские тают улыбки,
В чёрной воде растворяется пляж.
Гаснут, шипя, фонарей отраженья,
Бухты и яхты слизнула волна.
Я не пойму – это в сон погруженье
Или, увы, пробужденье от сна?..
Телефон продолжает полифонить.
Только теперь на дисплее: Самара.
Вся в узелках непрочная нить,
Связывающая гнутые спицы сансары..