***
он ей звонит всегда очень пьяный,
говорит: "Детка я заебался,
привези водки и анаши."
он опять с кем-то спутался,
или подрался,
или влез в карточные долги.
Энн вылезает то из машины,
то из постели,
то из под друга,
и едет его спасти.
ей же, конечно, ни к черту,
не к месту
и не ко времени,
он открывает -
небрит неделю,
а пахнет, собака, корицей и табаком.
Энн наливает:
ему - некрепкий горячий кофе,
себе - сто водки.
он, как щенок, лижет ей ладонь..
"я заебался.. ты слышишь, детка?"
и дальше, впрочем, варианта три:
он либо разносит квартиру к черту,
либо в туалете блюет негромко,
либо **** её часа три.
***
ей под гашишем чертовски удачно пишется.
тексты выходят ровными, мысли - волнами.
Энн приезжает в бар, пьет бурбон галлонами.
рядом мужчины теряют всякую осмотрительность...
тут ощущаешь то самое одиночество,
как одну возможную форму существования.
тут между ног становится горячо и хочется
пробовать на вкус этих дурно одетых мальчиков.
ей под гашишем чертовски удачно дышится,
пальцы холодные стараются быть не нервными.
это вставать, выходить в туалет первой.
ждать его рук у себя под платьем.
курить по последней.
не отвечать на вопросы.
кусать его губы.
на 15 минут забрать его у вселенной.
ей под гашишем так хочется быть неверной.