Я летал высоко. Было мне до любой безымянной звезды –
Лишь крылом дотянуться.
И я был не один, но про них ничего никому,
До поры, не скажу.
Но, однажды дерзнул, просто так – от ребячьей мечты –
В небеса, в небеса окунуться
И… сорвался с балкона на крик… и уже
Как завзятый Икар, над Землёю кружу.
Думал, что буду пить тишину, как вино, утоляя
Неистово вечную жажду.
Только – Ангелов жалобный вой, непонятные глупым
Ушам их пустые псалмы
Не ласкали мой слух. И не видя среди них ни богов,
Ни святых, ни отважных,
Я крылами махнул и ушёл познавать, в раннем детстве
Затерянный мир.
Был недолгим мой путь, никаким полосатым дубовым
Гербовым столбом неотмечен.
Я часы потерял и года, лишь простор бушевал
И созвездия плыли в глаза.
Математик наврал /для глупцов/: никаких отношений
Здесь нет, есть только Вечность!
Я с восторга ревел так, что в душу катилась слеза.
Меня крылья несли по степи /по земельным понятиям
Глупых, убогих поэтов/,
Красота Первозданного Дня наполняла само существо
Моё, в клочья рвала.
Я летал от звезды до звезды, я ловил и бросал
На желания людям шальные кометы.
И красивый кусок отобрал для единственной той,
Что, возможно, ждала.
Я был бог. Я творил не миры – Мироздания,
Одним мановением крыльями духа,
Но пророчеств не слал: что бы ни распинали Христов
И мертвили подобных себе.
Я глотал тишину и вкушал кровью музыку горних миров,
Недоступных мне звуков,
Секундантом, избранным судьбой, в этой вечной,
Прекрасной и мирной борьбе.
Но… зашёлся двуногий мой мозг, настольгия забилась
В висках нехотя и постыло,
И я мигом вернулся назад, и явился в то место,
Где люди теряли мой след.
Никому ничего, не сказав, я сломал свои детские
Дикие вольные крылья.
Но, булыжник принёс той одной. И она променяла его
На шикарнейший плед.