Ущербный окоём стареющего мира:
Все глуше зов родни, редеет круг друзей.
Пустынна и темна притихшая квартира.
Давно ушли все те, кто жил когда-то в ней.
В шуршащей полумгле засшторенной гостиной
Тоскует о былом расстроенный рояль
И, словно пыль, осев на мебели старинной,
Их всех углов сквозит щемяшая печаль.
Здесь тридцать лет назад играли вальс Шопена,
Здесь горечь тубероз пьянила и звала.
И била в потолок искрящаяся пена
Над пышной мишурой накрытого стола.
Здесь чьи-то голоса наперебой звучали,
Под тонкий перезвон летел за тостом тост,
И жизнь была проста, как водится, вначале,
И скрытый смысл ее казался так же прост.
Беспечны были все и веселы, как дети,
Ни старость, ни болезнь не омрачали взор,
Маячил вдалеке рубеж тысячелетий.
Мороз на окнах плел затейливый узор.
И сам я обитал в той комнате напротив,
Где все еще стоит потертая софа,
Зияют полки книг – и в каждом переплете,
Как сетовал Шекспир,слова,слова,слова...
Со связкою ключей помедлю на пороге.
Мне чудится во тьме едва заметный свет.
В раздумьях о судьбе, о времени, о Боге
Я вспоминаю тех, кого давно уж нет.
12.01.2011