Белые глянцы дождя,
черный стук экипажа.
Мысли мои, как тюрьма,
одинокая клетка, как призрак,
который несется в безгрешность,
сливаясь со стуком сердца,
клейменого таврами дней:
семь тридцать, двенадцать и ночь.
Я забываю, как выглядит время:
песок, шелестящий ветром,
гранитные гномоны статуй,
вода, шлифующая ступени
у ног терпеливых сфинксов?
Быть может, это и есть Вечность,
текущая по кистям рук?