Вот, безупречным горд своим убранством
Украшенный так идеально дом,
Гирлянды все дружны, как-будто в братстве,
И пряны запахи, и свечи в тон...
А за окном – волшебная картина...
И, словно продолжая волшебство,
Зима укрыла скатертью былинной
Сезонное природы естество.
И звезды строятся в созвездья четко
На праздничном небесном дефиле,
И звучно шелестят конфет обертки,
В каминном искры прыгают костре...
И местный люд, веселье предвкушая,
Наполнит шумом праздничным дома,
А во дворы вольется, поспешая,
Ночная, томная царица – Тишина...
Смотрю в окно: все тихо, томно, чинно,
И, вроде, сам с собой в ладах, как вдруг
Собачий лай «проткнул» мою картину,
Пытаясь взять светила на испуг.
Откуда взялся ты, хвостатая «мессия»?
Твои хрип мгновенно в кровь мою проник...
Плевать тебе, что все вокруг красиво,
Ты – закулисных истин проводник!
Когда все тонут в праздничных заботах,
А ты, как белка, в мыслей колесе...
И, как у циркового идиота,
Улыбка - только гримом на лице...
Когда теплом одарены родные
Чьи-то...Ты – как не туда попал:
Не там, не с тем, не так, не в такт, как в дыме,
И понимаешь, что почти пропал...
Иль удрученный дружбою недужной,
Иль просто отрешен и нелюдим,
Непонят, сер, оставлен и ненужен...
Иль не с любимым...или нелюбим...
Да замолчи ты, бешеная псина!
И так не сладко, тошно без тебя
Осипла твоя волчья голосина!
Не вой...Пойти, что ль, приласкать тебя...
Оденусь я и побреду на звуки,
Точнее, на душевный хриплый плач,
Какие могут быть собачьи муки?
Ну где ты?...мерзлый праздника палач!?
Да вот же он – сидит, не шелохнется,
И даже головы не повернет,
Не вздрогнет, на шаги не обернется,
И свято верит в то, о чем «поет»...
Хорош. Красив. Породистая морда...
Заросший, грязный, худоват... – ничей.
Осанка царская, сидит так гордо,
И сколько не спалось тебе ночей?....
Пойду поближе, сяду...и невольно
Поймаю слезный от мороза взгляд.
Чего же так по-человечьи больно?
Иди ко мне...Что пятишься назад?...
Не трогаю...Сиди, ты стал мне ближе.
Твой лай стал серенадой для души...
Хвостом не крутишь, руки мне не лижешь,
И в «други» навязаться не спешишь...
Я посижу с тобой вдвоем в сугробе,
И одиноко поплетусь домой,
Я обернусь, руки расставив обе,
Надеясь, что увяжешься за мной.
Зажгу свечу, убрав из теплых комнат
Холодный свет безжизненных гирлянд...
И пса-певца я навсегда запомню,-
Мой нешлифованный «собачий» бриллиант!
Он до сих пор, зараза, не уймется...
Все там же...преданно, как на посту!
Прилягу, видя, как рассвет крадется,
И под печаль собачью усну...
А поутру я вижу на карачках
Ползет домой трезвеющий народ,
И победители в «спиртовых» скачках
Толкают в рот вчерашний бутерброд...
Я спешно собираюсь, выбегая,
Набросив на себя один платок,
Как на свиданье, тороплюсь, сжимая,
Каких-то косточек-остатков узелок.
Бродячий пес! Ты где? Проголодался?
Давай с утра попробуем дружить!
Иду к сугробу...тут он и остался...
Присыпан снегом, недвижим лежит...
И я опять присяду с ним поближе,
Поглажу. Он не будет возражать...
Не бьет хвостом, и руки мне не лижет...
Исполнил долг – и перестал дышать.
Он за ночь стал мне будто лучшим другом,
И голосом, и воплощеньем дум...
Лохматый пес, со взглядом без испуга,
Каков бунтарь! Так смело поднял шум..
Вот, кажется, хозяин поспешает..
Поднял его, сбежалась детвора...
Теперь никто, наверно, не узнает,
Что так тревожило его вчера...
Ты, нежеланным был-таки, похоже,
Ты был заброшен, голоден, гоним,
И в празник всей собачьей чуял кожей,
Что человеком-«другом» не любим...
...Спасибо, Друг, за сдержаную нежность,
За то, что у чужих сидел дверей,
Да и за то, что свой уход мятежный,
Не сделал ты потерею моей...
Стучат...Я, спотыкаясь поневоле,
Бегу к дверям...Так страннно – никого...
Вот, черт-возьми! Приснится же такое!
В святое время – ночь под Рождество!
...Как прежде, безупречным горд убранством
Украшенный так идеально дом,
Гирлянды все дружны, как-будто в братстве,
И пряны запахи, и свечи - в тон...
Уж полночь...Все так тихо, томно, чинно...
Я без свинцовых мыслей, налегке...
Расположусь удобно у камина...
И слышу – пес залаял вдалеке...