Намедни видел Достоевского –
сидит за временным забором
совсем недалеко от Невского
перед Владимирским собором.
Вокруг бегут, снуют, толкаются,
кто к рынку тянется, кто к храму,
одни грешат, другие каются,
грош на алтарь и рубль сраму.
Кивнул мне классик: - Век не виделись,
небось, всё Римы да Брюссели?…
Я растерялся: - Вы обиделись?
Действительно, дела заели.
Он, помолчал.
- А где та женщина,
с такими грустными глазами?
Тут я вздохнул: - Она не женщина,
она – звезда над парусами.
Скривился он: - Люблю мечтателей,
но вы казались мне умнее
всех тех с букетами вздыхателей,
что курят здесь, едва стемнеет.
Куда стремятся эти мальчики?
Ведь жизнь – что тёмная аллея,
а девочки – всего лишь пальчики
судьбы героя и злодея.
Я говорю: - Вам не здоровится?
Сегодня холодно и ветер…
А жизнь сквозь тернии проломится,
чтоб были и любовь и дети.
Пускай влюбляются, волнуются,
мне душу радует картина,
когда на улицах целуются
на День Святого Валентина.
А он: - Спасибо за подробности –
среди святых и вдруг химеры,
у коих ни стыда, ни скромности –
не православной, видно, веры.
А впрочем, не постичь мне, бывшему,
ни ваших книг, ни ваших песен…
Я понял по лицу застывшему,
что стал ему не интересен.