„За что отравлен хлеб и воздух выпит?
За что жилье у ямы выгребной?
За что?“-- кричал он небу дикой выпью,
Переходя потом на волчий вой.
А небо, проникая меж лохмотий,
Его жалело сердцем голубым,
И видело оно лишь призрак плоти--
Затравленным, заросшим и больным.
Послышался ему ответ небесный:
„А ты живешь у ямы выгребной--
За озеро, стоящее отвесно,
За бредни, шерри-бренди, ангел мой,
За звук плода, сорвавшегося с древа,
За длинные блаженные слова,
За антитезы в метрике Гомера,
За то, что жизнь со Сталиным свела“.
- - - - - - - - - - - - - - - - -
Он не увидит знаменитой „Федры“,
Не посидит на кухне до седин,
Души своей раскапывая недрa,
Где сам себе слуга и господин.
Да, жизнь его упала, как ресница,
И он лежит губами шевеля:
„Прощайте, стихотворные страницы,
Прими, небохранилище,-- меня“.
*В стихотворении использована лексика О. Мандельштама.