Я ступаю ногой на завьюженный асфальт автомагистрали Москва-Минск, сейчас, наверное, около десяти часов вечера, поздняя ночь, узнать который час более точно не представляется возможности (аккумулятор телефона давно разряжен), да и к чему мне это. К этому времени, я вот, уже как 11 часов в пути, очень устал, дорога меня вымотала. Там, позади, в микроавтобусе, из которого я только что вышел, чтобы сделать глоток свежего воздуха и размять затёкшее тело остались мой жена и дочь. Они тоже очень устали, но предпочли провести эти 20 минут запланированной остановки, не покидая салона. И в самом деле, здесь нет ничего необычного, ничего достойного их внимания. Несколько кафешек на небольшой площади соседствуют друг с другом, тонкий дымок разносит по морозному воздуху сладковатый запах мяса жареного на углях. Россыпь разномастных торговых павильонов, автозаправка Роснефть, платный туалет с заманчивым обещанием горячего душа. Я оглядываюсь по сторонам, кромешная тьма вокруг, и лишь, благодаря, всё искажающему, негреющему свету нескольких ртутных ламп от уличных фонарей, создаётся иллюзия какого-то оазиса жизненного тепла. С некоторым удивлением отмечаю малое количество людей на этом пространстве, мне часто приходится проезжать по трассе, и обычно здесь гораздо более многолюдно. Кто бы и когда знал название этой остановки, если б не прославил её, свою малую родину, первым в истории космическим полётом русский парень, обладатель непревзойдённо-обаятельной улыбки. Интересно, знают ли об этом, стоящие, прямо у меня на пути отдельно двумя группами, и что-то недоброжелательно выкрикивающие друг-другу резкими гортанными фразами, с ног до головы одетые в чёрное, с заросшими густой щетиной лицами молодые парни с Кавказа. Вид у них очень воинственный и лучше мне их обойти стороной.
Морозный воздух лишь немного просвежает воспалённую голову, вокруг в свете фонарей зачарованно-плавно падают, кружась снежинки. Это белые мухи полетели, пришло на память из далёкого-далёкого детства расхожее определение. Я достаю виски Балантайн, приобретённые ещё в египетском дьюти фри, там буквально на один глоток, и вот, пустая пластиковая бутылка уже летит в ближайшую урну. Очень хочется пить обыкновенной воды, ещё с аэропорта Домодедово, но там бутылка ёмкостью 0,25 литра стоит, как крепкий алкоголь того же объёма, продаваемый в каких-то других, нормальных местах. Я вообще то считаю, что если хочешь пить, купи воды и выпей, но если мне на вопрос, - Сколько!? называют такие числа, я поневоле воспринимаю это как личное оскорбление. Ну не может простая вода столько стоить, даже если тот, кто продаёт её, доподлинно знает, как мне сейчас хочется пить. Я вглядываюсь в витрину и ценники ближайшего ларька, ну, это же совсем другое дело, ласково встречает меня родная земля, и вот, наконец, я приобретаю воду по вполне демократичной цене. Захожу во внутрь одного из кафе, здесь всего много, можно заказать себе, вкусно поесть шурпу или лагман, но не хочется, да и времени мало. Взгляд, скользя по прилавку, останавливается на подносе с пирожками. Есть с картошкой, и есть с мясом, - покупаю с картошкой и стаканчик горячего чаю. Наливают как обыденно в пластик, и вот, я бреду уже, сонной походкой между столами в поисках места, где бы присесть, с величайшей осторожностью пытаясь удерживать обжигаемыми пальцами этот постоянно ускользающий, и кажется, не имеющиё собственной формы предмет. Ещё каких-то два, два с половиной часа и мы все будем дома, где можно принять душ, вытянуться на чистой простыне, ну а пока, потерпи немного. В памяти мелькают цветные нарезанные слайды, некоторые из них уже не воспринимаются как реальность. Красивая архитектура отеля, вкусная и разнообразная еда, подойди и возьми себе что хочешь, купание в спокойных водах голубой лагуны и обуздание неукротимой мощи волн морского прибоя, всё это уже как бы из другой жизни, ты был в гостях у сказки, а теперь она кончилась. Солнце и пальмы, нагретый, но не обжигающий песок и солёный морской бриз с будящим тебя по утрам, шелестящим отдалённо рокотом прибоя, всё это, бывшее ещё так недавно твоим теперь радует других людей. Что ж, и это правильно, в этой непрерывной ротации есть определенная справедливость, но почему же в голову навязчиво лезут разные невесёлые мысли никак не связанные с недавним отдыхом?
К слову сказать, дорога туда была для меня гораздо менее утомительной, скажу даже более, - я её не заметил. И это вовсе не фигуральное выражение, потому что способ перемещения в пространстве, избранный мной в этот раз можно однозначно определить как телепортация. Современные технологии способны изменять протяжённость пространство и влиять на скорость течения времени. Что такое?! Нет, я не потерплю, ни каких там шуток в собственный адрес, и недоумённых улыбок, с плохо скрываемой иронией, просто я, в самом деле, неделю назад, вошёл во второй половине дня в салон автобуса на своём смоленском вокзале, а почти через сутки, где-то в районе 12 часов дня обнаружил себя дремлющим в креслах, в просторном холле египетского отеля. Если кто проводил, когда-либо, подобные эксперименты над собой, он знает, - слабак это не осилит. Однако, собственных сил на это уходит немало, более того, само сознание, оберегая себя от перегрузок, вызванных, видимо небывалыми по силе вихрями пространственно-временных полей обычно начисто стирает память экспериментатора, и только, присутствующие при эксперименте близкие тебе люди, те для кого время мучительно текло своим обычным чередом могут впоследствии рассказывать тебе, как шёл ты, на удивление, своими ногами, упорно катя за собой тяжелый и неудобный чемодан, видимо для того, что бы вихрями не сдуло. Как позже, по прибытии в аэропорт, и непостижимым образом, пройдя досмотр, не по-детски затаривался в дьюти фри, а после, вновь топал в сторону трапа самолёта, и вновь, теперь уже из него, забираясь в автобус, следующий в отель. Вот так, рассказчики восстанавливают в твоём сознании картины того, что собственная память не сохранила. Учитывая, перенесённые таким образом сверх нагрузки, ощущение себя, дремлющим в кресле, в холле отеля, нельзя в полной мере считать окончанием сеанса телепортации, а разве что, только контрольным сигналом о прибытии. Сознанию необходимо определённое время чтобы вместить себя в границы адекватного восприятия действительности, и такое с пилотами-телепортаторами происходит постепенно, примерно на протяжении семи часов с момента фиксации контрольного сигнала. Так было и со мной, сознание вернулось ко мне в сумеречном номере отеля, где я был один. Приодевшись в отдыхающего, что бы не выделяться, я, ещё не вполне окрепшей походкой, скорее по наитию, чем, делая осознанный выбор, отправился на призрачный зов музыкальных аккордов и весёлых голосов, доносящихся откуда то из пальмовых теней, из под раскинувшегося над ними полога звёздного неба, начиная уже сознавать, что всё происходящее имеет и ко мне своё непосредственное отношение. Войдя в бар где играла музыка я тут же отправился к стойке и, обращаясь к бармену, выдал ему на одном дыхании, - гив ми плиз уван глэз ред вайн. На что бармен-араб, тут же вежливо ответил мне по-русски, что в этом отеле вино в барах гостям не предлагают, а только в ресторанах, чем полностью поставил меня в тупик, и я, внезапно забыв, с какими ещё просьбами можно обратиться к столь обаятельному бармену, хотя у него там всего было очень много, задумчиво пошёл прочь.
В последующие дни последствия перегрузок, вызванных телепортацией, ещё давали о себе знать, но уже не в такой острой форме. С утра первого дня, (для остальных, кто меня сопровождал, он был второй), на море была большая волна и купаться не разрешали, поэтому мы под моим предводительством отправились на прогулку вдоль пляжа через территории других отелей, имея при этом определённую цель. Дело в том, что ещё до отъезда местность под названием Набх была подробно изучена мной по спутниковым картам, буквально промерена линейкой по экрану монитора, и поэтому я хорошо знал, что в двух километрах есть замечательная спокойная лагуна, туда я и вёл свой народ.
Здесь, я считаю нужным, на всякий случай, если кто-то не знает, (только не сочтите за высокомерие), рассказать об особенностях строения береговой линии в Шарме. Как правило, с того места, где суша граничит с водой, начинается отмель глубиной не более полуметра, её протяжённость в разных местах побережья от 30 до 300 метров. Поверхность дна составляют то ли кораллы, то ли просто острые камни, естественно, что не только купаться, но и просто ходить там не представляется возможным. Поэтому, египтяне строят специальные пирсы, ведущие от берега перпендикулярно в сторону моря, ровно до того места, где заканчивается отмель, потому что сразу за ней образуется резкий обрыв в разных местах на разную глубину. Там, собственно, и кораллы, и множество рыб, там все и купаются. Хорошо если глубина не очень большая 15-20 метров, тогда и дно видно, и большая волна рыб не распугивает, красотища сказочная, ощущаешь себя плавающем в гигантском аквариуме с рыбами и подогретой водой. Так было в Пирамизе в Шарк Бей в 2008 году. Но не везде глубины такие, в районе Набх они значительно больше, отсюда и большие волны, и вода не столь прозрачна, и хотя коралловый риф частично присутствует, но рыб не так много, мне всё время казалось, что их, бедолаг, выбрасывает волнами на отмель. Дна, конечно, не видно, и если опустить лицо в маске или очках в воду, то видишь прямо под собой тёмно-синюю бездну. При первых погружениях чувствуешь себя неуютно, но потом, вскоре, неприятные ощущения стираются, и ты ловишь свой несказанный кайф, качаясь на большой волне. К слову сказать, далеко не все, кто пришёл загорать на пляж, купаются в море, и тут я даже затрудняюсь определить кто это, иностранцы или соотечественники. Наверное, всё же иностранцев больше, те вообще, предпочитают бассейны, благо последних много, но вода в них в конце ноября холоднее, чем в море. Складывается впечатление, что иностранцы вообще, (итальянцы, французы) загорать не любят, и выбираются из своих номеров ближе к вечеру. Зачем приезжают!? Поляки, украинцы, немцы, напротив, солнце ценят, и благоговейно насасываются у баров абсолютно безпонтовым пивом. Я попробовал, только один глоток сделал, и решил не портить впечатление о напитке. Сам я пиво пью очень редко, предпочитаю сухое вино, если есть выбор, но здесь его не было, и поэтому старался брать виски Ред Лейбл, конечно, местного производства, не знаю почему именно его, наверное, известный брэнд, как то психологически притуплял рвотные позывы. Вы спросите наверное, - зачем же насиловать себя!? Последствия телепортации, они проклятые. Так вот, однажды у бармена, как раз на мне кончилась бутылка, и хотя дозы которые они наливают единовременно по нашим представлениям смехотворные, что вообще то благо, но даже он сознавал в тот момент, что то, что выплеснуто им на дно моего стакана было оскорбительно малым. Он честно поискал глазами, пошарил под стойкой, пооткрывал свои шкафчики, но тщетно, конкретного бухла у него не было. Тогда он, не смущаясь, долил мне туда то ли рома, то ли текиллы, я округлил глаза в ужасе, но он сотворил приятное лицо и сказал, - Нормально! Что ж, я выпил, и вот свидетельствую, - Никакой разницы!!! Как из одного ведра. Задаюсь вопросом, из чего же они всё это добро производят, ведь у них нет для этого никакого сырья, пустыня голая, даже пальмы в кадках все заботливо пронумерованы. Вино вот в этот раз хорошее было, не смог правда определить производителя, но разливали его из бутылей на манер калифорнийского Поль Мэйсон, так они же его, поэтому и прячут от нас в ресторанах, и наливают в русские 150-ти граммовые водочные рюмки. Это логично и мотивировано, - вино импортное и дорогое, но из какого же сырья они делают своё крепкое пойло? Теряюсь в догадках, и боюсь признаться сам себе, поскольку доподлинно знаю чего у них на самом деле много, ведь сами же все им его и оставляем. Но народ, замечаю, как я не брезгует, и в самой широкой своей массе бодро хавает бухло в виде коктейлей с колой, это для молодёжи, а люди старшего поколения, причём, далеко не адепты телепортации, деловито просят у бармена налить им дабл вискаря в один стаканчик и ещё, уван бир, и, получив, требуемое с достоинством бредут к своим лежакам. Вот это конкретика, восхищаюсь! Сам же я, стараюсь не быть ханжой, но если б не известные вам теперь последствия моего перелёта, и то, что весь немалый и разноплановый запас хороших напитков, принесённых с собой в номер уже бы сам не прикончил, клянусь, что это тошнотворное пойло никогда бы в рот не взял.
Но вернёмся к приятному. И так, я знал, куда мы идём, дело в том, что я высмотрел по карте в тех местах довольно обширную лагуну. Риф там от берега начинается через километр. Сама лагуна тоже не глубока, но есть в самом её центре, какая-то обширная впадина глубину которой я заочно оценивал в несколько метров, где собственно мы и рассчитывали поплавать. К этой впадине вёл с берега отдельный пирс, очень удобно, к которому мы и направились.
- Семь баксов! Весело сообщил нам местный бич-бой, как только наши ноги ступили на настил.
- За что, милейший!? Видите ли, этот пирс собственность отеля, гостями которого вы не являетесь, так что, пэй плиз. Вот уж дудки, раше невер пэй! И вот, мы идём пешком по воде, я и дочь, к месту, где решили купаться, вдоль недружелюбного пирса, считай что вброд, вода и пояса не достигает. Но старания вознаграждены, и через некоторое время я уже могу наслаждаться нырянием на задержке дыхания, заниматься которым обожаю. Глубина здесь даже превзошла мои оценки, в иных местах до дна я не доныриваю, но вот смотреть там совершенно не на что. Дно устилает белый песок, изредка виднеются водоросли, кораллов нет и рыб соответственно тоже, лишь в некоторых местах вижу колонии морских ежей. Дочь не ныряет, я дал ей трубку и маску, и она просто плавает лицом вниз. Не имея возможности сравнивать ей сейчас всё интересно. Однако, мне такое море больше напоминает турецкое, но я же не за этим сюда летел. Вдалеке, в пятистах метрах вижу торчащие из воды тонкие стальные мачты, и какие-то палубные надстройки затонувшего судна. Собственно само судно полностью скрыто водой, а о нём мне известно только из рассказов моего товарища, побывавшего здесь с семьёй месяцем раньше.
- Ты представляешь, с восторгом рассказывал он мне, меня реальный страх посетил, когда я вот так впервые его увидел.
- Ты помнишь, кадр из фильма Титаник, когда конструкции корабля внезапно появляются из мрака бездны под светом прожекторов. – Вот и я там испытал нечто подобное, настолько непомерно громадным казался мне в тот миг, призрачно проступающий подомной корпус, на самом деле, не самого большого на свете судна, дающий мне повод ощутить свою собственную ничтожность.
Я провожу зрительную рекогносцировку местности прямо из воды, и это потому, что задумал сам повторить подвиг своего товарища. Сознание требует острых, альтернативных алкоголю ощущений. Однако, уже беглый осмотр говорит о том, что это будет очень не легко. Если двигаться от нас по прямой в сторону затонувшего корабля, то только до кромки рифа расстояние метров пятьсот, а, кроме того, там ещё, на всём открытом пространстве лагуны очень много, рассекающих волны, кайласменов, за точное воспроизведение названия не ручаюсь, но это когда на ногах доска, как от сноуборда, а в руках своеобразный крыловидный парашют на жёстком каркасе. Соваться в зону их действий очень не безопасно, так как они не только стремглав носятся по водной глади, но и ещё временами с шумом роняют свои парашюты в воду. Но самое главное, это волны, разбивающиеся о риф, с места моего наблюдения они мне кажутся в рост человека, и я понимаю, что едва ли их преодолею. Да и сам корабль лежит на дне на расстоянии от кромки рифа не менее пятидесяти метров. И я начинаю осознавать, что если это мне и суждено когда-либо сделать, то уж точно не сегодня. Так что личный рекорд моего далеко не спортивного товарища остаётся никем не покорённым.
- Ну что, дочь, поплыли к кораблю!? Она на всё согласна.
Возвращаемся на берег, при этом не могу отказать себе в дешёвом удовольствии, поднявшись по лестнице из воды на пирс, как будто, я и есть, в самом деле купающийся гость их отеля, гордо продефилировать мимо арабов-секьюрити, ничего им не платя. Впрочем, они уже и не претендуют, их пирс платный только в одну сторону.
Нахожу загорающую жену, - ну что, Галчёнок, поплаваем, но она особого зуда к купанию здесь не проявляет. Она не самый лучший пловец и отлично знает об этом, и во все последующие дни, когда волны стали меньше и купаться уже разрешали, эта процедура у нас выглядела так. Мы спускались в воду со ступеней пирса нашего отеля, она надевала маску и трубку, а я, - ласты и очки. Мне надлежало исполнять роль буксира, следить, что бы любимую не ударило волной о риф, пока она любовалась рыбами и кораллами, и одновременно бороться с течением, которое поразительным образом сносило мимо пирса против наката волн. И только, когда Галчёнок выходил из воды я мог сам вволю насладиться плаванием. Кстати, Галка утверждает, что видела глубоко в воде под собой небольшую акулу!? Во как….
А ещё, мы ездили в пустыню кататься на верблюдах, удовольствие за 25 бакинских с участника, конечно сомнительное, но дочь была в восторге, она в свой 21 год ещё очень впечатлительная барышня. Ну и, конечно, она же была и инициатор поездки, как же, быть в Египте и не проехать на верблюде. Меня же нужда к ним не гнала, однако я всех немало удивил своим бодрым согласием на поездку. Что ж, вместе, так вместе!
Нас довольно долго везли по хорошей дороге вдаль от отеля, пока всё не потерялось из вида. Потом, мы свернули с шоссе и поехали по, удивительно ровному, бездорожью в сторону гор. Наблюдая, попутно окрестности я понял, что здесь так же начинаются маршруты путешествий на квадроциклах и багги, и даже конных прогулок. Запомнился один мужик на мелкокостном дробненьком коне или кобыле. Отдавая дань его манере верховой езды хочу сказать, что сидя в седле он может быть даже и не был абсолютным дилетантом, но животное совершенно не хотело его катать. Было довольно забавно наблюдать несоизмеримость его энергичных попыток заставить коня двигаться, достигаемому при этом результату. Казалось, что животное гуляет само по себе, если бы здесь росла трава оно бы, наверное, начало пастись. Инструктор, словно в насмешку, молодцевато гарцевал вокруг него некоторое время, а после, когда ему это всё порядком надоело, пустил своего коня вскачь куда-то вдаль. Моторизованные туристы, хоть и были все, поголовно, как настоящие бедуины, с завёрнутыми в арафатки лицами, на мой взгляд, всё равно испытывали сомнительное удовольствие. Дело в том, что движущийся по пустыне, а тем более быстро, объект, поднимает в воздух жуткую пыль. И так как движение их осуществлялось строго в колонне, то я не понимаю, как в закатных сумерках они различали предметы перед собой при выключенных фарах. Хорошо определённо было ехать только возглавляющему колонну, но это, видимо, и был сам инструктор.
А вот и наши верблюды, невзрачные и пахучие лежат в собственных экскрементах в окружении мелких звенящих мух. Начинаем с ними фотографироваться, постепенно подгребают и их владельцы-арабы и фотосессия продолжается теперь уже в новом составе. Когда же все возможные комбинации кадров запечатлены, настаёт время оседлать верблюдов. О, это своеобразная процедура должна быть описана отдельно. Вот араб, видимо хозяин тройки верблюдов связанных вместе по какому-то неясному принципу, подвёл Яну к экземпляру средней величины, видимо из соображений её же безопасности, но тот (не араб) совершенно ей не глянулся, думаю, что по эстетическим меркам. Он и вправду более всех других был худ и, извините, обосран, и даже привязан в своей тройке последним. И вот, она решительно направляется вперёд к большому красавцу белому, (если, конечно, помыть его тайдом), верблюду. Галчёнка легко подсадили в седло рядом стоящего кемала, а надо сказать, что в Египте вообще к дамам полный респект и уважуха со стороны местных мужчин, а женщин их я, кажется, там за всё время так ни одной и не видел. В результате мне достался тот верблюд, которого отвергла моя дочь, ну и ладно, ведь это же всё-таки её была идея красиво покататься. И так, мы все в сёдлах восседаем на верблюжьих спинах, однако сами животные при этом продолжают лежать. Никто из нас предусмотрительно и разумно никаких попыток их поднять не предпринимает, для этого есть их хозяин-араб. Сам я, пытаясь устроиться поудобнее, в очень, по собственному представлению, неудобном седле, внезапно обнаруживаю под своей рукой в его конструкции весьма полезную деталь, а именно, сзади и спереди меня есть надёжные захваты сделанные из отполированных ладонями многих людей стволов небольших деревьев. Я очень вовремя крепко сжимаю их руками, потому что араб тут же внезапно бьёт ногой верблюда туда, куда мне не видно, но в следующее мгновение происходит что-то немыслимое, моё тело и лицо наклонившись вперёд, как мне кажется в тот момент, на 90 градусов, оказывается практически вплотную перед землёй. Это происходит, потому что животное нехотя, оглашая окрестности противными скрипуче-жалобными воплями, выпрямило свои задние ноги. У меня не было времени, для того, что бы сравнить ощущения от новоприобретённого положения с относительно близкими ощущениями от недавно пережитого посттелепортационного периода, равно, как подумать, кто же из них больший гад (араб или верблюд), кто замыслил худое, насмеяться надомной, потому что мгновением позже передние ноги верблюда тоже оказались выпрямленными, и моё тело приобрело, наконец, в пространстве, положение относительного достоинства. Так, я приобрёл для себя совершенно новый жизненный опыт. Интересно, пригодится ли он мне когда-нибудь в будущем. Что было очень удивительно для меня, но мои дамы, которые по моему моментальному убеждению должны, как минимум, уже, отряхиваясь подниматься с земли, на самом же деле, лишь для приличия немного повизжав, обе грациозно взмыли ввысь, заняв, приосанившись, решительные позы готовности следовать вперёд в закатном сумраке пустыни.
…будет продолжение…