2

               


От России богатств не убавится,
Что ей кроху-меня  потерять.
По России хлеба наливаются,
Да сойдёт на неё благодать!
Там деревья и птицы веселые
все свистят из зеленых ветвей,
только нас всё стволы вороненые
стерегут из-за черных камней.
И идем мы, без вести пропавшие,
и друг-другу не смотрим в глаза,
и не падшие, да попадшие
в эти мрачные концлагеря.

Ничего. Времена переменятся.
И подымем мы наши глаза.
По России хлеба низко стелятся –
гнут их долу тугие ветра.
По России всё филины оххают,
да неслышно над нами летят…
да железные челюсти хлопают
обезумевшего воронья.
И, опутаны собственной верою,
мы молились на звезды кремля…
только те, кому крикнули:
                «Верую! -
отодвинули нас от себя!

Вдалеке будто свет над иконами,
а дорога из штольни длинна…
и толкаем мы тачку со стонами,
будто к свету Россию,
                тогда!
А ладони мои пахнут золотом
и напитан я весь рудником,
а в груди моей сердце
                расколото,
перетянутое кумачом!
Не ищите обиды. Да стоит ли?
На лице, искаженном плетьми.
В поистлевших карманах  истории…
там и кровь, там и слезы мои.

Слава Богу, простили, поверили…
как распятие
           сняли с креста.
Не хлебами Россию засеяли
проржавевшие руки кремля!
Не за муки мои нет прощения,
а за веру – моим палачам!
И глушу я свои опасения
горькой водочкою по ночам!
По России хлеба наливаются
спелым колосом, золотым…
В мутном зеркале не отражается
даже тот, кто стоит перед ним.