Мы распоясаны и раздеты до пояса…видишь ли мы сотканы немыми вопросами и долговязыми обещаниями невыполненными. Курить трубку мира. Ходить чаще и ровнее. Пить только молоко с чаем. Не заводить споров о безнадежности знака пунктира. Ты так спонтанно и каждый раз мимо мира и точно в сердце: Моя Ира…Я каждый раз водой талой не тайно пишу на крыльях бумажных складных японцев – оригами для немых или канатоходцев, с характеров рвущим небо нужно играть в пиратов или террористов утрамбованных поясами, до горла одетых что в следствии вздоха взрывают планету…
Мы расслаблены и раздеты полностью…видишь ли твоя обнаженность, вне непристойности…дотрагиваться смелостью, спускаться отчаяньем…к истокам лосниться губами вычерпывать языка шершавостью..обещания тонут в туманности, что там значат забытые точки? Если хочешь я стану прочным, многоликим, читающим между строчек. Если хочешь я буду кованным, под изгибы гитар расстроенных. Если хочешь я буду богом, например многоруким шивой или круглым пузатым буддой, или мальчиком на кресте с лицом удачливого мученика…
Если хочешь я буду робким, молчаливым, слегка заносчивым, словно пианист с внешностью грузчика-грека, всегда чуть насмешливого и загорелого.
Только не топчи меня в поднебесье порога, не стройни в лестничные пролеты, не пробуй военных тактик – я никудышный страж порядка и даже если летчик, то гражданской хватки. Милая…не танцуй со мной в волчьи прятки…Мы же связаны, мы же в общей хватке.