Быстро сделанная работа хорошей не бывает.
Беден, так раскидывай умом!
Богач строит планы на завтра, бедняк - на сегодня.
Японские пословицы
Дорога, если она «железная», она железная и есть. Ничегошеньки более консервативного в стране просто не найти. Как по ней бегали тридцать лет назад разбитые и грязные поезда — так до сих пор и бегают. Что на север, что на юг. Сели мы в фирменный поезд «Санкт-Петербург — Баку». И будто не было распада страны, перестройки, развития капитализма в России. Вот он — СССР — во всей своей красе и безграничности: обшарпанные купе, обшитые экологически вредным пластиком, изодранные полки, светильники без плафонов… И все одинаковы, как близнецы, что на Котлас, что в Баку.
Правда, на Московском вокзале стоит современный «Сапсан». Наверное, и другие поезда на Москву — почище и поновей.
Моя однокурсница (мы с ней по Интернету общаемся), вспоминая давние поездки на махачкалинском поезде, предупреждала: «Вы с собой тряпку возьмите, ни к чему нельзя прикоснуться, все пыльное, грязное, липкое…»
Но не все так однозначно. Жена достала влажную салфетку и провела по столу. Салфетка осталась такой же белоснежной. За нищенскую зарплату трудятся женщины добросовестно и честно: внутри купе оказалось чистым, фирменное постельное белье «Баки» с поездами на простынях были новыми и свежими.
Зато туалеты традиционно безобразны, в лучшем случае, вы обнаружите жалкий обмылок, и если вам уж совсем повезёт — рулон дешевой туалетной бумаги.
Спросил у проводника азербайджанца: «Как там у вас?»
— Ничего. Только бедно народ живет. Работа есть, а денег не платят. Я за 50 долларов работаю, понимаешь? А надо мне это? У меня одна жизнь. Сахар проводникам продает моя контора — почти 500 рублей за килограмм.
Кстати сказать, проводники с нас по 50 рублей собрали с человека, за что — не знаю, чая на всем пути не было, ни туда, ни обратно, сами брали кипяток из титана и заваривали свой чай. Так наверно, на бедность мзда. К слову, когда ехали обратно — взяли уже по сто с пассажира. Инфляция.
С утра спали, так как накануне бодрствовали всю ночь. Сначала, естественно, был футбол «Германия — Уругвай».Потом начали упаковываться. А в 5-30 утра надо было уже успевать на первую электричку. В 7-30 мы поехали.
На девочек своих смотрю. Люблю я их. Тошка моя такая беззащитная, все время надо её опекать. А Юлька — напротив, вся в меня. Целеустремленная, волевая, энергичная. Без лишних комплексов. И в то же время, в 17 лет — сущий ребенок. Мороженое, соки, сладости с консервантами, из-за коих у нас вечные скандалы, мультики по утрам, дурацкие сериалы и Тургенев под подушкой… Вот и сейчас уголок томика торчит на верхней полке.
— Я тебя люблю! — шепчет она оттуда одними губами и я, счастливый, засыпаю на своей нижней.
Подъезжая к Твери, проснулись. Стоянка пять минут. Успел покурить на платформе. Жара стоит неимоверная! Смотрю в расписание. К 17 часам подъедем к Поварово. От Питера нигде — ни слезинки дождя. Везде сушь и духота!
Зато в купе, в этом смысле, весьма комфортно. Работает кондиционер. Свежо и прохладно. Лежим под одеялами. Дочка заткнула уши наушниками и поет нам все подряд: французское, англо-американское, русское. Интернациональный концерт. У нее хороший голос. Несколько лет в музыкальной школе училась вокалу, пока не поступила в свою балетную академию.
А вот мама наша делает зарядку. Это очень смешно в купе. А я пишу. И не то чтобы жалею о случайно «забытом» ноутбуке (мне моя однокашница Наталья посоветовала: «…не бери, будешь всегда думать о работе, а надо отдыхать!»), но его отсутствие заставляет прибегнуть к дедовской технологии ручки и бумаги.
Хотя я не брал этой тетрадки. Две толстых тетради купила жена: для себя и для дочери. Юлька начала «марать» бумагу еще дома, перед отъездом. С юмором описала, как мы всей семьей принимали решение: ехать — не ехать! «Ну в конце нашей замечательной неразберихи папа решил вручить нашу судьбу в руки лучшего друга Мусы Муслиевича — и тот сказал: «Едьте, все будет хорошо!»
Долго стояли на узловой станции Поварово. Меняли электровоз. Мы вышли из вагона, но ненадолго, стояла такая жара, что мы быстро попрятались под спасительной крышей вагона. Но и тут не лучше. Во время стоянок почему-то вырубают «кондишн».
Наконец, поехали. Глянул в окно и ахнул: ну где в России природа нехороша? Нигде! Кабы не гадили мы вокруг себя варварски, не было бы земли краше. А где такой размах? Бесконечные леса! Полноводные реки! Бывал я в Европе, и мест там первозданных не осталось, а масштабы просто не сопоставимые. А тут часами можно разглядывать этот пейзаж. Он только с виду однообразен. Ничуть ни бывало! В русской природе, как в умной книге — много подтекста, а часто — тайны.
В десять часов вечера поезд пришел в Ожерелье — крупную узловую станцию. Здесь «электрификация» всей страны кончилась, от нас отцепили Электровоз и прицепили к тепловозу. Процесс автоматического зацепа вместе со мной наблюдали жена и дочь.
Кстати, почему «электрИфикация»? Потому что так дедушка Ленин сказал? По-моему. правильно писать «электрОфикация».
Тем временем, моих женщин отвлекло более привлекательное занятие: посудачить с соседками по купе. Удивительные существа! Моментально устанавливают контакты, неформальные связи. Я лично в курилке-тамбуре три раза пытался разговорить попутчиков мужчин. Тщетно! Буркнут что-то невнятное в ответ, дососут свои соски и бегом из тамбура.
Наговорившись в тамбуре, мои девчонки привели гостью в купе. Юная азербайджанка Шахрун закончила в Петербурге школу и ехала к родным в Баку отдохнуть. Закончила курсы парикмахеров и английского языка и теперь хочет открыть свой салон в Северной столице.
Шахрун — красивая улыбчивая девушка с длинной черной косой и двумя крупными перезревшими вишнями вместо глаз. Очень бледная!
Моя Тоня сразу поняла: у девушки низкий гемоглобин. Угадала. Слышу, как она учит Шахрун: «На стакан кефира две столовые ложки гречневой муки». Тошка говорит со знанием дела: она вытаскивала меня из безнадёги, я буквально умирал, лежал пятнадцать суток в больнице. Гемоглобин низкий — 60, вместо 120, давление — такое же, полный облом. Не мог подняться на третий этаж. После больницы и курса амбулаторного лечения докторша посоветовала этот рецепт. Обычно Тоня тщательно размешивала эту смесь и оставляла на ночь в холодильнике. Утром это приятно есть. Более того, я и дочь к этой смеси приучил…
Долго беседовали мы с гостьей. Тоня рассказывала про свою жизнь — очень нелегкую и описанную ею в повести, а Шахрун ей — про свою.
У нас впереди долгий перегон. В 4-15 прибудем в Елец, где простоим полчаса, а потом, в 6-30 в Липецке будем стоять небывало долго — полтора часа. А тем временем прошел этот бесконечно длинный день и я поставил новую дату — 12 июля.
11.07.10.
Продолжение следует.