Наверное, именно так умирали греки, упиваясь взглядом Горгоны — в судорогах, чувствуя, как медленно тяжелым свинцом наполняется каждая клеточка тела, как сводит немым параличом суставы и мышцы в предсмертной агонии; именно так — завороженно глядя в атлантиды_глаза Медузы, покрывались смертным холодным потом и твердой капсулой камня, становясь навечно экспонатом в музее хладнокровной убийцы.
Наверное, именно так умирали слуги графини Эржбет Батори, захлебываясь кровью в немом экстазе и истекая эйфорически-адовой болью; их глаза закатывались то ли от наслаждения, то ли от превышения болевого порога, но они не отдавали себе отчет — вот сейчас, посреди кровавой симфонии, смычок резко выведет последнюю ноту истошным криком и выпьет последнюю каплю ценной субстанции.
Наверное, именно так умирали тамплиеры, с тоской глядя на ангельский лик Девы Марии и моля о пощаде, молясь о смерти, чтобы прекратить мучения; они перешли все грани, готовы были выдумать любую ересь, которая только и нужна была инквизиторам_судьям над храмовниками. Не спасала ни вера, закаленная кровью_мечом, ни доблесть, воспитываемая с детства — они ползали в ногах, царапали пол разбитыми пальцами и вспарывали пространство стонами.
Наверное, именно так, нервно сплетая дрожащие пальцы в замок, можно сойти с ума и скулить раненным волчонком в угол своего безумия; именно так, мучительно соображая, что делать, можно разбиться чайкой о седые волны несовершенства и упасть в ее глазах еще ниже — куда там девятому кругу ада; именно так, закусывая нижнюю губу до внезапного укола боли, можно забыть о времени|измерении|галактике, в которых находишься и раствориться шрамами звездными на небе бумажном, с ненастоящими акварельными тучами и с ненастоящим хлопковым снегом за окном; именно так, пересчитывая трещинки на ее губах, можно продать душу дьяволу в вечное рабство и не заикнуться, не моргнуть, не повести плечами неуверенно; именно так, боясь прикоснуться и растерзать грубостью варварской в е ч н о с т ь, можно возвести рукотворный алтарь и принести себя в жертву мгновенно, не оборачиваясь на прошлое; одним мгновением перечеркнуть всё и всех, кто оставили mental scars и кто побывали у него на антресолях пыльной душонки, стереть ластиком все ошибки и смять листок жизненный в клочок бумаги, понять — вот она, Суть вещей; вот его звездчатый сапфир, уникальный, ослепляющий тихой светящейся красотой, и только ему решать — разрушить в звездную крошку неогранненый камень, или подобрать ему достойную оправу.
Mea amoenistas diabolus.*
*мое греховное упоение / мой упоительный дьявол (лат.)