…И вновь, собравшись на досуге,
Стишков, с устатку, пописать,
Он молвил царственно: «О, други,
Как я хорош, едрёна мать!».
За ним вослед поклонниц стая
неугомонных поэтесс
Текла, как катится, сияя,
Слеза с восторженных очес.
Но где-то там, в глуши таежной
Поэта песенной души,
Уже трещал сучок тревожный:
«Не обольщайся, не спеши!».