Метель, раскинув серебристый полог,
гнала январь навстречу февралю,
Луны кривой оранжевый осколок
подмигивал у неба на краю.
Бесился ветер, зданьями стреножен,
зализывая раны на снегу,
мела позёмка, унося прохожих
в бескрайнюю белёсую пургу.
Нежданным чудом выплывали тени
заросших сизым светом кораблей.
Скользя на гуттаперчевых коленях,
они дымили глотками дверей.
Из тёплого нутра сочились звуки,
перекрывая шелест ледяной,
и корабли заламывали руки,
чтоб искрами нащупать путь домой.
В оконной раме, чуть припорошённой,
мелькнул до боли милый силуэт,
взгляд ясный и немного отрешённый,
и лёгким нимбом из салона свет.
Но злюка ветер вновь закуролесил,
стряхнул троллейбус белый дым одежд
и мягко скрылся в благородной смеси
ночной метели и моих надежд.