Ворогово Посвящается моим предкам-поморам

               
         ВОРОГОВО
Посвящается моим предкам-поморам, пришедшим на берега Енисея с Белого моря
      
I. ПОМОРЫ

Ветер северный, с вОлнами споря,
По свинцовому пламени вод,
Из просторов  Студёного моря,
Коч поморский «встреч солнца» ведёт.

Путь не ближний и кормчий, сурово
Оглянувшись на берег родной,
Помолился за доброе слово
Мать-землице Руси Голубой.

Русь поморская, Русь Голубая.
Берег северный древней земли.
Шли «за камень» к Сибирскому краю
На охоту поморы твои.

По проведанным предками тропам
Продвигались бесстрашно вперёд,
Слыша шторма бушующий рокот,
Скрежет льдин, ударяющих в борт.

Молчаливы, спокойны, упорны,
И природе холодной под стать,
Крепостному кнуту не покорны.
Сильных духом – поморская рать.

Их трудами казна прибывала
И величье Московских бояр.
Мех песцов, соболей отдавала
Мангазея кипящая в дар.

II. ЕНИСЕЙ.

Море Карское, стынь неземная!
Неба пасть от заката красна.
Но сюда, словно лента стальная,
Енисейская катит волна.

Этих мест вековое величье
Заприметил поморец простой.
Здесь с особым нерусским обличьем
Жил ясачный народ коренной.

Берегами зимовия редки.
Избы кривы, нескладен уют.
Комарьё, дождь промозглою сеткой,
Но богатства безмерные тут.

Рыбы «царской» кишмя под волною!
Ягод всяких – в тайге собирай!
Зверь пушной!  Да, с природой такою
Не житьё-прожитьё, просто рай!

И, вернувшись с охоты, поморы
Порешили царю отписать,
Что бы он в соглашении скором
Разрешил здесь землицу занять.

Чтоб построить дома по угору,
Что уже приглянулся давно.
И к тому ж, есть земля тут, что в пору
Подходящая сеять зерно.

Только сколько ж крестьянского люду
Полегло здесь в заснеженной мгле.
По указу царя отовсюду
Их сгоняли к сибирской земле.

Чтоб границы Российские множить,
От татар обеспечить покой,
Слали тех, кто и пикнуть не может.
Крепостной, он и есть крепостной.

А поморы, дождавшись ответа,
Помолившись святым и судьбе,
Путь держали за остров Амбетов,
Бурым клином лежащий в воде.

Вёсла в волны врезались натужно.
Глядя в сизую даль берегов,
Рядом с другом, товарищем нужным
Плыл на коче Иван Ворогов.

Друг Цыпаня с Пинеги. Не ведал
Там никто, что с поморских широт
По его проторённому следу
В Енисей устремится народ.

III. ДУБЧЕСКАЯ СЛОБОДА.
 
Тяжелы Енисея повадки,
Не пускает река на порог.
Рвутся волны в неистовой схватке
Чрез ущелье Осиновских щёк.

И ревут, словно зверь непокорный,
Кем-то пойманный в тесный капкан.
Прорвались! За порогом просторный
Путь открылся к большим берегам.

Сизым сумраком белые ночи
Растворялись в бескрайней тайге.
И, как птицы огромные, кочи
Плыли дальше навстречу судьбе.
 
Скоро  берег приметный. Под небом
Чёрной тучей придавленный яр.
Не встречает ни с солью, ни с хлебом
Край, не ведавший ига татар.

Без боязни пришли, не утайкой.
Сами выбрали долю себе.
Прокричала встревожено чайка,
Белой  стрелкой метнувшись к воде.

Там, где Дубчес впадает весёлый
В серый вал Енисейской воды,
Поднимались дворы новосёлов -
Поселенцев большой слободы.

Топоры застучали задорно.
Избы в улицах ровно стоят.
И повсюду шныряет проворно
Ребятишек подросших отряд.

Как деревьев раскидистых кроны,
Здесь в Сибири у сильной реки
Разрастались Угрюмовых, Хромых,
Гармоновых, Кузьминских ростки!

По - иному запела округа.
Голос взял Краснопеевский род.
Там Поповы сменили друг друга.
Все поют! Всё селенье поёт!

И, как символ достатка и чести,
Христианской душе в благодать,
Встала церковь на праведном месте
Так, чтоб с берега было видать.

И приход этой Троицкой церкви
Каждый, кто народился и жил,
Свято чтил, пока очи не меркли
В час последний у края могил.

IV. СЕЛО ВОРОГОВО
        Великая смута.

Время мерило вехи столетий.
Поменялись вожди, имена.
Чередуя покой с лихолетьем,
К светлой жизни стремилась страна.

Слобода в честь помора Ивана
Вороговскою  стала  землёй.
И сельчане в трудах постоянных
Создавали житейский устой.

Только тяжкую боль испытанья
Вороговцам  узнать довелось.
Войны, голод и ссыльных страданья
Чёрной пулей по сердцу - насквозь!

Революции бури шальные
Докатились повсюду окрест.
Не поймёшь, где свои, где чужие…
Не спасали ни слово, ни крест!

Поднялась небывалая  смута,
Беззаконье, насилье, позор.
Двоевластия  тёмные плуты
Нагнетали повсюду раздор!

Раньше горя такого не знали!
За какие грехи мужика
Из родного села угоняли
На кровавый террор Колчака?!

Что крестьянин? Ни левый, ни правый.
Жить бы, жить, да хозяйство вести,
Но свезли в Енисейск на расправу,
Чтоб не смог против власти пойти.

Долго вдовы в селе голосили -
Как без мужа детишек растить?!
Два десятка мужчин зарубили,
Те, кто лучше стремились пожить.

И стоит обелиск на угоре
В Енисейске над далью речной.
Русской кровью народное горе
Пролилось здесь гражданской войной!


V. СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Но идя  к  Ильичёвским заветам,
Укреплялась Советская власть.
Новый лозунг взметнулся с рассветом,
- «Все в колхозы!»,- Да что за напасть?!

Тяжело! Нажитое, родное
Отдавать в коллективный котёл.
Вот дилемма – «Моё» и «Чужое»,
А в сознанье крестьянском раскол!

Начались недовольства и споры.
Что средняк, что богатый кулак
Крепко  влезли в привычные норы,
Не сдаваясь  в колхозы никак!

Сын Кузьмы - Николай Краснопеев
Создавал самый первый колхоз.
Председателем стал и идеи
Новой жизни сельчанам принёс.

Пусть не сразу, освоились люди.
И «стахановским» верным путём
Зашагали, и верили – будет
Светлый праздник над мирным  селом!

Поднимался «Ударник», а позже
Вырос новый колхоз- «Большевик».
По-иному ведь русский не может.
Он трудами своими велик!

Этот труд поощрялся Москвою.
Нормы, сводки, удой, трудодень!
Но над Родиной новой бедою
Нависала  коварная тень.

Словно страшных историй страницы,
Вихрь репрессий взметнул в круговерть!
Для кого-то Сибирь мать-землица.
Для кого-то чужбина и смерть.

Всех в Сибирь! Всех, стране неугодных!
Обвиненье – изменник иль вор.
Сотни тысяч забитых, голодных.
Враг народа! - звучал приговор!

Снег с дождём. Вопреки непогоде,
Вороговцы на берег пришли.
Тихо шепчутся: - На теплоходе
Снова ссыльных в село привезли…

Страх, презрение,  горькая жалость.
Глядя в  бледные лица «врагов»,
От  сомнения сердце сжималось.
Но закон есть закон. Он суров!

Средь сельчан разговоры и толки.
Помогать поселенцам – запрет!
Что ж такое?! Ведь люди, не волки!
Где же, правда?! А правды-то нет!

За селеньем, на Стрелке далёкой
Возвели поселенцы жильё.
Те, кто выжил в Сибири глубокой,
Не забудут изгнанье своё.

Не забудут суровые зимы,
Осуждающий взгляд за спиной.
Как отчаянно, невыносимо
Им хотелось вернуться домой.

Но душа человека упорна,
Труд и время свершают добро.
И под северным небом покорно
Худо-бедно ютилось село.

Надо выжить - закон всем известен.
Кто как мог, выживал так и сяк.
Всюду слышался говор неместный.
Тут и немец, и грек, и поляк.

VI. ВОЙНА.

Зимы, вёсны в потоке безмерном
Уносила седая волна.
Но в июне, в году сорок первом
Весть пришла к  вороговцам – война!

Страшный всполох сверкнул над землёю,
В чёрный цвет перекрасив страну.
Все  сплотились бедою одною-
На войну, на войну, на войну!

На войну уходили мужчины,
На защиту Советской земли.
Им знакомых окраин картины
Вечной памяткой в сердце вошли.

Теплоходный гудок грустным эхом
Отозвался в таёжном бору.
И  осталось, как прошлого веха,
Серой точкой село на яру.

Проводили. Угрюмо, уныло
Побрели к опустевшим домам.
Пёс завыл, ребятишки тоскливо
Прижимались к своим матерям.

Но отчаянья чёрные всходы
Надо было в себе превозмочь.
За работу взялись всем народом,
Для того, что бы фронту помочь.

Из мужчин кто, деды да ребята
На засолье солили икру.
Чтоб отправить своим же, солдатам,
К теплоходу везли поутру.

Может там после страшного боя
На пригорке  в сожжённой траве
Кто-то хлебца откусит с икрою,
И взгрустнёт о далёком селе.

Так  мечтали простые мальчишки,
Вспоминая ушедших отцов.
Даже в школе за партою с  книжкой,
Представляли героев-бойцов.

Нет печальней военного детства,
Нет серьёзней мальчишек, взрослей.
Их  сибирской закалкой в наследство
Одарил богатырь Енисей.

Только Богу известно, какие
Есть пределы у этой войны.
И молились, молились живые
За победу родимой страны!

VII. ЖИВЁТ СЕЛО.

Летний ветер колышет листвою.
Над селеньем безоблачный день.
Средь деревьев погибшим героям
Обелиск, словно прошлого тень.

На табличке в строю поимённо,
Не пришедшие с фронта домой,
Словно вместе опять, но склонено
К ним подходит мужчина седой.

Кто он? Сын, чья упорная память
Не дает позабыть об отце.
И застыла душевная замять
Горькой складкой на строгом лице.



Миром правит добро и надежда
И село, как частичка страны,
Всё стоит на угоре, как прежде.
Даже издали избы видны.

Нет у жизненной силы границы.
Значит, вечен закон родовой.
Здесь четыре столетья, как птицы,
Пролетели над древней землёй!

Кто плывёт по реке, видит каждый
Знак приметный с названьем села.
В нём живут те, чьих предков однажды
К Енисею судьба привела.

Пусть цветёт, несмотря на ненастья,
Дивный край Туруханских широт.
И, дай Бог, чтобы только от счастья
Песни пел вороговский народ!


2010 год.