Он недоумевал, как в этом хрупком теле помещалось столько растворенной нежности, столько трафаретов для иероглифов, которые она рисовала губами на его теле, столько запутавшегося в ее теплых руках солнца, столько ласкового кашемира пшеничных волос, столько любви, тихо осыпающейся на его сознание первым снегом. Они лежали, укрытые теплым одеялом и собственными мыслями, и смотрели в потолок; мерное гудение маяка отзывалось улыбкой краешками губ. На кухне обиженно свистел чайник, выплевывая в атмосферу недовольство; на потолке шаманскими плясками отражались зеркальные поверхности; она что-то рассказывала о том, что сегодня вычитала в книге о Северном сиянии на Аляске, а он просто слушал ее ровное дыхание и голос. Ничего больше и не надо.
***
Все знакомые, приятели, родственники считали своим долгом напомнить ему, что "время лечит". Незыблемая истина, говорили они. Все пройдет, он найдет счастье, забудет ее, перестанет насиловать память воспоминаниями; перемотает время вперед, и заживет по новой, с табулы расы. Ему, как и всем, кто оказался в изломе между мирами, под плинтусом, где-то на краю черной дыры, казалось, что никто не поймет его горя, что все насмехаются над ним, клея недолговечные ярлыки. Ему казалось - его горе, самое большое горе; оно исключительно и непередаваемо. Ведь он чувствовал ее предсмертный вдох, он чувствовал, как она тяжелела, как повисла у него в руках, как малахит в глазах постепенно улетучивался, заменяясь антрацитовым асфальтом реальности. Он не кричал, не истерил, не катался по полу, не рвал волосы и не являл собой пример жалкого убожества; он сохранял равнодушие до боли в деснах. Свято верил - время вылечит, но не хотел быть в ы л е ч е н н ы м, поэтому кочевал по всем континентам, нес свой крест и убегал от времени, потерявшись в буйстве жизни. Африканское сафари, дебри Амазонки, Северный-Ледовитый, тайга Сибири, пышная архитектура Европы - он даже побывал в Аляске, целовал снег и истекал кровавыми воспоминаниями; царапал грудь, хотел достать до сердца и выбросить его, зачем, несчастное, бьется, когда нет смысла? Зачем переводит кровь, зачем впустую качает бесценную жидкость, зачем?
Для того, чтобы когда-нибудь увидеть Северное сияние.