Затерянный в слепых основах
Он кровью собственной горел
И в мире света, как в оковах,
Своё страдание терпел.
Он слышал вечные укоры,
Слова бушующей вражды.
Он был проклятием Пандоры,
И злостью опьянял умы.
А ведь у них такая святость
Что парню было невдомек,
Кому какая будет радость,
Когда мышление – порок?
Но людям это не мешало
Они тянули вольно крест
А он, отродье Велиала,
С такими не ходил окрест.
Стремился к знаниям и правде -
Что масло лил в горнило масс,
Которым тупость, что жизнь в Сварге,
А грязь экранов - летний квас
Господь их смысл, указатель,
он книгу с заповедями дал!
Когда? Зачем? И кто писатель?
А кто те тексты диктовал?
А что о том, что все святоши,
На иномарках колесят?
И жирные святые рожи
Уже по швам своим трещат?
Но как же, право, что такое,
Как демон мог это сказать
Не объективен! Вот ведь горе!
Давно пора его распять!
Там Бруно, Галилей, Доле,
Коль мыслишь сам, то быть беде.
А Беркен, д’Арк, и Жиль де Ре?
А скольких предано воде?
Но и сейчас грядет расправа,
Над тем, кто Веру не предал.
Религия ведь не давала права,
что б свои корни вспоминал.
Да и не лучше ли то зло,
Что карты пред тобой открыло?
Иль краше черное хайло
Жиртреста с золотом у рыла?