Листва, первозданная птаха,
срывайся, лети, куролесь,
под вещую музыку Баха,
но только мне в душу не лезь.
Но только, прошу я, не трогай
того, что так живо на вид:
той памяти свежей и строгой,
что в сердце доселе кровит,
тех встреч под скудеющим небом,
что были светлы и горьки,
тех губ, из которых я не пил –
сосуда любви и тоски…
Когда размываются грани
предметов в дыму суеты,
молю, возложи мне на раны
свои золотые бинты!
Возьми мое сердце, как птицу,
как строчку в блокноте души,
и желтого клена ресницы
небесной пыльцой опуши!
31 октября 2001